В прихожей лежал старый рваный Башмак. Он жил сам по себе. Родственников у него не было, хозяев тоже. Рядом с ним стояли красивые лакированные Туфли, синие Кроссовки, мягкие Тапочки с помпонами. Они все тихонько смеялись над Башмаком. Но он не обращал на них внимания, лежал задумчиво в углу и о чем-то мечтал. Тетя Катя часто надевала мягкие Тапочки, Наташа – Туфли, а Виталик носил Кроссовки. Так что соседи Башмака редко бывали на месте.
И вот однажды, когда все были в сборе, Башмак, подумав, сказал:
– Я очень хочу летать!
– Ха-ха-ха! – засмеялись братья Кроссовки. – Наш Башмак захотел полетать!
– Хи-хи-хи, – пискляво сказала одна Туфля. – Очень глупо!
– Охо-хо! Вы такой старый и рваный! Зачем Вам летать? – спросили Тапочки.
– Летать это прекрасно! Мне очень хочется летать, – ответил Башмак.
С тех пор соседи смотрели на Башмака и усмехались.
Однажды Башмак встрепенулся, взмахнул шнурками, подпрыгнул, но тут же шлепнулся на коврик.
– Ха-ха-ха! – засмеялись Кроссовки.
Башмак потер ушибленное место и снова подпрыгнул, но опять потерпел неудачу.
– Охо-хо! – закряхтели Тапочки. – Это он летает!
А Башмак снова подпрыгнул и вдруг упал прямо на Туфлю.
– Ой! Мамочки! – закричала Туфля. – Он меня раздавил!
– Простите, – сказал Башмак. – Я нечаянно.
– Ужас! – возмущались соседи. – Башмак совсем спятил!
– Извините, – снова сказал Башмак и отполз в угол.
– Сумасшедший! – возмущалась Туфля, расправляя свой мысок.
Весь день Башмак слушал, как соседи стыдят его.
Рисунок Галины Маларёвой
Прошло два месяца. Башмак больше не пытался летать, но думать об этом не перестал.
И вот он снова взмахнул шнурками, подпрыгнул и… полетел!
Соседи очень удивились и громко закричали:
– Спускайся, Башмак!
– Упадешь! Разобьешься!
– Спасайтесь! Он нас сейчас раздавит!
Но Башмак и не думал спускаться на землю. Он кружил под потолком – над люстрой, над шкафами. Потом ему стало тесно, и он вылетел из окна на улицу.
– Смотрите! Летающий башмак! – кричали люди, указывая в небо руками.
– Башмак летит! – восхищались дети.
А Башмак ничего не слышал, он был безумно рад, что летит.
– Я лечу! – восторженно кричал он.
