В мотоциклетную коляску грузили пустые ведра под ягоду, чугунный пятилитровый котелок для кулеша и ингредиенты, чтобы его приготовить. Витя крутился здесь же и скорее мешался, чем помогал отцу и дяде Захару. На него уже не раз кричали, отгоняли в сторону, советовали сбегать и попрощаться с Юркой, его соседом, ровесником и товарищем. Но Витя не мог и на шаг отойти от снаряжаемого в поездку мотоцикла. Еще бы, такое событие! Его берут с собой на ягоду!
Отец Вити со своим коллегой по работе, дядей Захаром, ежегодно выезжали на два-три дня за ягодой. Они любовались Забайкальской природой, слушали птиц, разбивали лагерь с палаткой, жгли ночью костер и готовили на нем пищу, глазели на звездное небо и травили истории. Витя уже несколько лет просился с отцом, но тот все время говорил ему, что Витя еще мал. Этой весной Вите исполнилось двенадцать, и отец счел, что мальчика пора брать с собой.
Витина мама, а вслед за ней и бабушка, принялись кутать его в старую отцовскую фуфайку, путь был дальним, и женщины переживали за здоровье своего питомца. Витя же выкручивался, указывал на отца, который собирался ехать в одной летней рубахе и черных рабочих штанах. Появился отец, буркнул Вите: «Делай че мать велит, а то дома останешься», и Витя закутанный погрузился в люльку мотоцикла.
Отец присел на корточки рядом с мотоциклом, пошевелил руками в его организме, несколько раз прыгнул на заводной лапке и механизм ожил. Кивнув дяде Захару, чтобы тот садился на заднее сиденье, небрежно обнял мать одной рукой, и что-то коротко сказал ей в самое ухо. Отец натянул на руки трехпалые перчатки с широкими раструбами, взялся за руль и понес мотоцикл по улице.
Витя гордился отцом. Соседи считали его самым удачливым рыбаком на их улице, отец разбирался в плотницком ремесле, к отцу часто приезжали люди за советом аж с другого конца поселка, и ни одно крупное дело не начиналось у всей Витиной родни без присутствия в нем отца.
– Ну, что, Витек, – наклонился с заднего сиденья дядя Захар над Витиной головой, – рад, что с нами поехал?
– А то нет? – сиял Витя, предвкушая путь к ягодным местам, которые знал только отец с дядей Захаром, никому не выдававшие их.
