Посреди реки между валунов застряло
тело. Хотя откуда ему тут взяться – непонятно. За всю жизнь Мора ни
разу не видела в реке чего-то живого. Да и неживого тоже. Ни ветки,
ни листья не смели мешать течению безмятежного потока, он широкой
дугой огибал лес и уходил дальше, в туман.
Единственной, кто нарушал покой
реки, была Мора. Еще в детстве бабушка подговорила ее покидать
камни, проверить – сможет ли она добросить их до противоположного
берега, всегда скрытого плотной завесой. Мама пришла в ужас, когда
застала за этим занятием. “Нельзя тревожить воду. Ты же не хочешь
утонуть? Или привлечь внимание тех, кто обитает в серебряных
чертогах на дальних островах? Они могут услышать любой плеск. Не
тревожь воду, дочь”. Мора тогда послушалась. Ненадолго.
Даже брат, когда осмеливался
покидать терем, к берегу не подходил. Его друзья – тем более.
Однако в воде кто-то был.
Мора никогда не видела мертвых и не
могла определить, умер ли человек. Если тело вообще было человеком.
Но одним из гостей оно не могло быть точно. Уж кто-кто, а они
никогда не приближались к реке.
И что теперь делать?
Оставить там? Придется смотреть на
него каждый раз, когда ей вздумается посидеть на берегу. Ещё хуже,
если тело соскользнет с камней – его действительно может снести на
один из островов ниже по течению. Что будет, обрати хозяева тех
мест на него свой взор, Мора знать не хотела. Маме точно не
понравилось бы.
– Это останется между мной и водой,
– пробормотала она вслух. Потому что могла. Иногда можно было себе
позволить пошуметь вне терема. Если кто-то и замечал, то не
жаловался.
Плавать ей не очень нравилось. Она и
не должна была уметь, но как всегда вмешалась бабушка.
“Так и будешь торчать на берегу, как
распоследняя трусиха? Зачем мне учить тебя, когда ты обычной воды
боишься?”
Мора не боялась. И утонуть бы не
смогла – несмотря на мамины предупреждения, вода ее всегда держала.
Просто ощущение, что все мысли и воспоминания растворяются в
бесконечном потоке, было неприятным. И оно немедленно сдавило
виски, стоило войти в реку.
До валунов всего-то дюжина гребков.
Сосредоточиться на застрявшем теле и плыть.
Это был человек. Мужчина. Молодой,
ровесник брата, может, младше. Черные волосы налипли на белое до
прозрачности, выполосканное рекой лицо... Рассмотреть бы получше,
но сначала стоило выволочь его на берег. Пришлось нелегко – он
мертвой хваткой вцепился за выщербины в камнях, а когда Мора
кое-как перевернула его на спину, чтобы придержать, по телу прошла
судорога, с бескровных губ сорвался стон.
