…Они вышли друг из друга, как душа выходит из тела…
Кто поимённо душа, а кто тело – принципиально безразлично – Она или Он, так как там, в Андрогинаторе эти мелкие докучливые подробности бытия со всей деликатностью устранялись. Важен сам принцип – прозрачность и проницаемость друг для друга. Ведь как, вообще-то, душа умещается в теле? Или – тело в душе? Что её там может удерживать, какими крючочками и замочками изволит цепляться? По всей видимости – никакими. И если что-то и удерживает её в нём, а его в ней, то это только чистая взаимная симпатия и милость. Любовь. А как же иначе? И выход друг из друга вовсе не означает разительную перемену участи, или же вообще отмену участия друг в друге, ибо принцип дальнодействия ещё никто не отменял. И вряд ли когда-нибудь отменит. Да и не такое уж дальнее действие тут потребно – им не придётся расставаться сильно дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Даже если эта рука имеет длительность в несколько космических парсеков. Небесный Человек – он такой… Небесный.
Собственно, Андрогинатор – это всего лишь полость или кокон, в котором слияние организмов наиболее комфортно, плюс система поддержания жизнеобеспечения на неопределённый срок. Предположим, что это – такое замысловатое техническое устройство. Предположим. Конструкторское решение человеческого организма ведь тоже чьё-то решение. А раз решено – то решение надлежит исполнять. Конструкция человека – биоморфна, а поскольку Андрогинатор – для человека, а не человек для Андрогинатора, то и сам Андрогинатор тоже биоморфен, а его возведение, по сути – есть процесс роста. Разворачивания во времени, аналогично тому, как разворачивается, скажем, бутон цветка. Каждому Роду принадлежит свой Андрогинатор, растёт вместе с Родом, и, как это ни прискорбно, иногда и умирает вместе с ним же…
Ни Он, ни Она в самом Андрогинаторе уже не существовали как отдельные субъекты, можно сказать – они переживали в нём очередную инициатическую смерть или первую стадию Великого Делания. Работа в чёрном. Нигредо. Ритуал же вхождения в соитие и далее – в состояние, чем-то напоминавшее анабиоз, а чем-то самадхи – подобен свадебному, да и, по сути, им и является. Он же – растворение, взаимопроникновение и смешение – работа в белом или Альбедо, вот, кстати, почему белый цвет есть признанный символ свадеб. Консервация в едином теле Андрогина нельзя сказать, чтобы была сущей пустяковой обыденностью – ведь свадьба, как и похороны – не самая обыденная на свете вещь, но – весьма и весьма распространена. Но дело даже не в этом, сама возможность продления существования – оказалась побочным эффектом от некоторых несколько более существенных возможностей, которые предоставляет процесс. Сами же, если можно так сказать –
