Они впервые нынче целовались.
Смотрели звезды, словно в первый раз,
И средь берез луны соседский глаз
Краснел натужно, подглядеть стараясь.
Ах, до чего же сладок поцелуй!
Он чист и добр, когда тебе семнадцать,
А как его родители боятся:
Дружить дружи, а больше – не балуй!
Забыли видно, как сидели сами
В семнадцать лет под звёздными часами…
Тот поцелуй, что ключ от жизни новой,
Он как порог из детства в новый мир…
Костер вздохнул и, разгораясь снова,
Решил продолжить ненасытный пир.
Но от поленьев жалкие остатки
Как видно не устроили его,
И спрятались опять в ночи палатки:
В них спят друзья, не чуя ничего.
Вот чудаки!
Такой не будет ночи
И говора невидимой реки
И этих звёзд, и тишины… а впрочем,
Пусть спят пока – они тут не с руки:
Галдёж поднимут: – Что?.. – Куда?.. – Откуда?..
Крутнут висок: – Ты что, совсем? Чудак!..
Транзистор врубят, заведётся маг,
И разлетится вспугнутое чудо…
Весь мир огромный, шумный, быстротечный
Остался там за лесом. Здесь же был
Особый мир: путём расцвечен млечным,
Туманом сонным по-над речкой плыл.
Он тих и юн. В поляне убаюкал
Его, как в колыбели, добрый лес
И для двоих такую ночь придумал —
Ну как тут обойдёшься без чудес!
Но вот «заря – разлучница влюбленных»
Зажгла с востока солнечный костёр.
Алёша огляделся удивлённо,
Как будто этого не видел до сих пор:
– Смотри-ка, утро! Быстро ночь прошла.
А птицы? Слышишь?
– Ясно: солнцу рады.
– А я не рад. Нам ночь была наградой,
И жалко говорить о ней «была»,
Так здорово нам этой ночью было!
И почему так быстро утро наступило?
А Люба первой это утро приняла,
Вздохнула только:
– Милый, я пошла,
Умыться надо. Ты костёр разложишь,
Поставишь воду…
– Стой. Не уходи!
Дай обниму. И знай, уйти не сможешь
Ты без поцелуя!..
– Погоди,
Алёша, видишь: утро наступило.
