Глава 1
Роман Евстафьевич Веденеев уже минут десять грозно водил по
бланку старинным пером-артефактом, не требующим чернил. Строгость,
молчание, негодующая складка меж бровей, а также презрительная
гримаса должны были исполнять цели сугубо педагогические. Однако не
исполняли. Объект негодования и презрения покачивался посреди
комнаты, подперев подбородок нетвердой ладонью, и почти
засыпал.
Это был молодой человек двадцати шести лет от роду, высокий,
красивый замечательной жгучей и мужественной красотой, столь
характерной для потомков ведь-магов, нагой до пояса, в подвернутых
до колен драных по моде джинсах, босой… и в стельку пьяный. Юноша
был явно близок к тому, чтобы завалиться спать прямо посреди
кабинета отца (хорошо зная своего сына, Роман Евстафьевич
подозревал, что еще пара минут молчания и презрения с его стороны
закончатся именно этим), игнорируя даже тот факт, что перо-артефакт
вычерчивало на формуляре приказ лишить его ежемесячного денежного
довольствия.
Лицо Романа Евстафьевича приняло выражение крайнего отвращения.
Он шумно вздохнул, смял бланк крупной ладонью, швырнул его в урну
для бумаг и с горечью проговорил:
— Что толку-то, а? Все равно мать деньжат подбросит! Добрая
душа, так-растак! Елисей!
Юноша вздрогнул, пробудился от дремы, покачнулся и бодро
заметил:
— Однохренственно… то есть охренительно… я хотел сказать…
естественно, батюшка! Все под богами ходим.
— Под богами?! — взревел Роман Евстафьевич, поднимаясь. — В
твоем случае – под жирной мухой! Напомни, откуда тебя сейчас добыл
твой приятель Изя?
— Э-э-э… — молодой человек трансформировал ноготь на большом
пальце левой ноги в темный заостренный коготь и почесал им
мускулистую икру правой ноги.
— Убери! — велел его отец, кривясь.
— Виноват-с, — икнув, признал Елисей.
Он вернул ступне обычный вид и подпер подбородок растопыренными
пальцами, явно пытаясь вспомнить, каким путем занесло его с раннего
утра в кабинет отца пьяным, босым и столь сильно ненавидимым.
— Не припоминаешь?! Давай напомню! Сегодня утром после
многочасовых поисков тебя нашли в занюханной пригородной гостинице
с комнатами, что идут за ночь по десятке шеленгов!
— Я как раз собирался поспать, — обиженно произнес молодой
человек. Зыркнул на побагровевшее лицо отца и покладисто продолжил
разговор, старательно выражая заинтересованность слегка помятой
физиономией. — Десять шеленгов? Совсем недорого для такого уютного
местеч…
