Всю жизнь боялся, что умру в
одиночестве, а вон как оно всё получилось...
Смерть пришла ко мне в довольно
многочисленной компании, состоящей из четвёрки профессиональных
убийц и одной весьма миловидной девушки. Девушка, впрочем, к
убийцам никакого отношения не имела, а просто оказалась не в то
время и не в том месте.
Я лежал на асфальте в луже
собственной крови, наблюдая за тем, как случайная свидетельница
моей смерти суетится, пытаясь помочь то мне, то лежащим рядом
душегубам. Бессмысленная трата времени: меня не спасти — лёгкое
пробито пулей, а душегубы уже пару минут как мертвы и теперь
потихоньку остывают до температуры окружающей среды.
Жизнь уходила из меня, и каждая капля
крови как будто замедляла время — движения девушки становились всё
более вязкими, всё более тягучими... Существует расхожее мнение,
что перед смертью жизнь проносится перед глазами, и, наверное,
калейдоскоп событий вот-вот должен был запуститься, но ничего не
происходило. То ли смерть у меня какая-то бракованная, то ли
расхожее мнение, как это часто бывает, оказалось полной
ерундой.
Боли не было, страха тоже (я своё уже
отбоялся) и поэтому лежать становилось даже как-то скучновато.
«Интересно, кто-нибудь ещё скучал во
время собственной смерти?» — подумал я, глядя, как вокруг сгущается
темнота.
Что же, если жизнь не желает
проноситься перед глазами, придётся самому погрузиться в
воспоминания...
Я родился в конце 60-ых в стольном
граде Москве. Перед отправкой на тот свет хотелось бы вспомнить
что-нибудь хорошее, но не судьба — родители умерли через два года.
Мама — рожая мою сестру, а отец в аварии, когда пьяный водитель
грузовика решил немного срезать путь через тротуар.
Как-то так вышло, что родственников,
желающих взять двух сирот, не нашлось, поэтому заботу обо мне и
сестре отважно приняло на себя государство, поселив нас в детский
дом. Всю прелесть жизни на казённых харчах мы смогли оценить только
когда подросли... Хреновая кормёжка, безразличие со стороны
некоторых воспитателей и, конечно, дедовщина, куда без неё. Да-да,
дедовщина бывает не только в армии.
Правда, сто́ит быть честным,
невыносимым наше бытиё тоже назвать не получалось. Да и жилось нам,
по сравнению с некоторыми, гораздо легче, ведь мы были друг у
друга.
Настенька — так звали мою сестрёнку —
росла красавицей и отлично училась. Если бы всё сложилось как надо,
её ждала бы блестящая жизнь... Но всё получилось иначе, впрочем, об
этом позже.
