Пролог
- Воронцов Константин Андреевич, вы приговариваетесь к смертной
казни. Но, учитывая запрос Научного департамента, казнь будет
заменена на участие в эксперименте.
Судья с жирной, лоснящейся от пота, рожей усмехнулся. Мерзкой
была эта усмешка, но Константин Воронцов встретил приговор, сидя, с
немного равнодушным и отсутствующим видом. Он знал, что ему не
выбраться, никакие апелляции ему не помогут. Общественное мнение
было не на его стороне, как и общественный защитник в потасканном
костюме, скучающий за столом возле клетки.
- Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, - продолжая
скалиться, произнес судья, ставя финальную точку в громком
процессе. - Вам все понятно? - Вершитель судеб в черной мантии
уставился на Воронцова взглядом, полным брезгливого презрения, так
смотрят на опустившегося бомжа, который уселся гадить под стеной
новенького дома.
- Да, - ответил мужчина.
- Не слышу, - повысил голос судья.
- Да, - уже громче ответил Воронцов.
Судья вызывал у него рвотный рефлекс, жирный, с маленькими
глазками, три подбородка надежно прикрывали шею, пальцы-сосиски
стискивали планшет, по которому тот зачитывал приговор, а еще от
него пахло потом.
- Хорошо, - сменив гнев на милость, обрадовался толстяк. - Вы
мне противны, подсудимый, и ваш приговор не вызывает у меня ни
малейшего сомнения. Вы убили пятерых достойнейших граждан нашего
города и ответите за это по всей строгости закона. Вам есть, что
сказать?
- С законом твой приговор не имеет ничего общего, жирный ты
боров. Эти четверо «достойных» граждан, - Константин ухмыльнулся
прямо в рожу судьи, которая после первых же слов подсудимого стала
красной, как перезревший помидор, - убили девочку, насиловали и
резали, резали и насиловали. И я не жалею о своем поступке.
Он повернулся к камере. Журналисты, допущенные на оглашение
приговора, вели прямой репортаж и после его слов так растерялись,
что забыли отключить трансляцию, весь процесс подсудимый молчал и
смотрел прямо перед собой, говорил только, когда к нему обращались,
отвечая «да» и «нет», и все привыкли, не ожидали подвоха. Поэтому,
когда он толкнул речь, все немного опешили…
- Суки продажные, - продолжил Воронцов, видя, как к нему бегут
конвоиры с электрошокерами, - будьте вы прокляты. Я убил сына
видной шишки из правления корпорации «Экзотех», подонка, социопата,
ублюдка и нелюдь, а еще его дружков, таких же упырей, оборзевших от
безнаказанности. И представься мне такой шанс повторно, я бы убивал
их снова и снова.
