Фирменный поезд «Москва – Владивосток» мчит сквозь предуральскую тьмутаракань. За окном в сумерках мелькают то поля, то холмы с перелесками, то дачные домики. Скукотища – хоть водку пей!
– Мама, смотри, мужик на коне! – раздаётся вдруг на весь вагон.
Бывалые пассажиры давно уже дежурят в коридоре, чтобы не пропустить это зрелище. Новички же выскакивают из купе с разинутыми от удивления ртами.
Поезд, громыхая, ползёт по мосту через широкую реку. На высокой горе на фоне тёмного неба чётко выделяется ярко освещённая фигура всадника с хлыстом в поднятой руке. Через минуту поезд промчится мимо, и всадник скроется за горой. Был ли, не был ли, а может, причудилось во тьме?
Взволнованные пассажиры обсуждают увиденное. В дальней дороге за любую мелочь цепляешься, чтобы язык почесать. А всадник – не мелочь, диковина. Хоть через всю страну езжай, нигде больше такого не встретишь.
Какой-то уфимец, с чемоданами в руках протискивающийся на выход, впопыхах пытается объяснить попутчику, что это их народный герой, Салават Юлаев. Попутчик, которому сходить в Челябинске, уже изрядно под мухой, и на всё согласно кивает головой.
– Да, да, брат, в хорошем месте живёшь. Мужик на коне – это круто!
Попутчик провожает уфимца до тамбура и крепко жмёт на прощание руку.
– Ну, брат, счастливо! И этому твоему, мужику на коне, как бишь его… привет передавай.
О том, кто такой Салават Юлаев, дети в Уфе знают уже, наверное, лет в пять. Он – один из тех, кто в екатерининскую эпоху поднял вместе с Пугачёвым великое восстание. Потом его, конечно, поймали. Ему рвали ноздри калёным железом, а он улыбался и читал стихи о воле. Не знать, кто такой Салават Юлаев, для жителя Уфы все равно, что не знать, кто такой Пушкин.
Когда Стёпе было семь лет, он с родителями переехал из Уфы в Подмосковье. Учитель в школе попросил детей назвать великих исторических лиц, которых они знают. Стёпа назвал Дмитрия Донского, Ивана Грозного и Салавата Юлаева. Первых двух учитель принял благосклонно, но услышав третье имя, озадаченно почесал затылок: «Это что ещё за чудо в перьях?» Стёпе стало очень обидно от того, что такой большой дядя не знает таких элементарных вещей. Он решил, что когда вырастет, обязательно напишет для таких учителей книжку про Салавата. Шли годы. Мальчик вырос, потом состарился, потом умер. Но роман Степана Злобина о Салавате Юлаеве жив и поныне. Он переиздавался уже раз двадцать.
