Пальцы Зимы превратились в ледышки. Холодные, как космос. Как темная сторона Луны. Как…
«…камеры слежения засекли его, когда он проник в центральную клинику Артемизии через служебный вход…»
Маг Эймери Парк говорил размеренно и монотонно, будто читал длинную балладу. Нить повествования ускользала, слова расплывались. Зима пошевелила пальцами ног, опасаясь, что они окоченеют, а то и вовсе отвалятся, ведь она была в туфельках на тонкой подошве.
«…и пытался выкрасть одну из пустышек. В настоящее время объект находится под охраной…»
Отломятся. Один за другим.
«…согласно архивным данным ребенок-пустышка – сын обвиняемого; изъят 29 июля прошлого года. Сейчас ему пятнадцать месяцев».
Зима спрятала руки в складках платья. Они снова дрожали. В последнее время ее то и дело бил озноб. Она стиснула пальцы и крепче прижала ступни к жесткому полу. Оглядела тронный зал, пытаясь сосредоточиться, но стены перед ее глазами тоже расплывались.
Пожалуй, во всем городе не найти ничего более впечатляющего, чем тронный зал. Зима видела, как в озере отражается белый дворец, а дальше – и весь город Артемизия, простирающийся до самого края огромного прозрачного купола, надежно защищающим город от окружающего его космоса. Тронный зал уступом выдавался за стены башни и, шагнув за границу мозаичной плитки, ты оказывался на стеклянном полу и словно парил над бездонной пропастью.
Слева от Зимы на троне, высеченном из белого камня, восседала ее мачеха. На подлокотниках виднелись глубокие царапины. Обычно во время судебных разбирательств королева Левана оставалась невозмутимой и безучастной и лишь постукивала ногтями по гладкому камню, а не вонзала их яростно. Однако с тех пор, как Левана со своей свитой вернулась с Земли, напряжение зашкаливало, и мачеха впадала в бешенство гораздо чаще. Все из-за побега той девушки-киборга… И, конечно, из-за войны с Землей. А, самое главное, из-за того, что жениха Леваны похитили – ведь вместе с ним исчезла и возможность стать императрицей.