Глава 1. Разговор в харчевне
Очаг в старом трактире на окраине Леса мертвецов разгорался неохотно. Трактирщик, перекладывая слегка обуглившиеся поленья, в сердцах выругался: «Чёртов мертвецкий ветер из этого чёртова Леса мертвяков».
Предназначавшаяся на ужин постояльцам похлёбка в висящем над огнём большом котле едва кипела. Путники с надеждой смотрели на трактирщика, тщательнее укутываясь в плащи. Казалось, что холод впитался в стены, полы, потолок этого старого мрачного приюта странников. И сейчас, проникая в тела этих самых странников, подбирается к горлу ледяными пальцами, чтобы окончательно их погубить.
Хозяин трактира безуспешно пытался раздуть пламя. Надувая щёки и выпуская струю воздуха на тлеющие угли, периодически помешивая содержимое котла, он так разгорячился и покраснел, что постояльцы трактира стали ему завидовать. Никто не хотел покидать харчевню. Если уж здесь, при негаснущем очаге, приходится кутаться в плащи, то в их комнатах – вообще могильный холод. Даже толстые одеяла дают мало надежды на спасение.
В конце концов, ситуацию спас мальчишка, внезапно появившийся в проёме входной двери. Сначала за ней послышался грохот. Все сидевшие за столами устремили свои взгляды на дверь. Она приоткрылась, и в проёме появился подросток лет пятнадцати. А уже за ним, на верёвке, в харчевню втянулась большая вязанка хвороста.
– Наконец-то! – грозно прорычал трактирщик. – Тебя только за смертью посылать.
– За смертью, в Лес мертвецов, – съехидничал постоялец в изрядно поношенном камзоле с лохматой рыжей шевелюрой.
Лёгкий смешок прокатился по залу харчевни. Ужин с нетерпением ждали ещё пятеро путников. Для замёрзших и проголодавшихся людей этот эпизод стал некоей разрядкой. А рыжий продолжал:
– Я вообще считаю, что все эти россказни-страшилки про Лес мертвецов – не больше, чем выдумки местных крестьян. Со скуки понапридумывали всяких историй, чтобы прославить своё захолустье, – говоря это, он поглядывал на трактирщика, ковырявшегося с огнём, ожидая его реакции. Но тот даже ухом не повёл.
С хворостом огонь взялся веселее. А услышав бульканье закипевшей, наконец, похлёбки, повеселели и постояльцы, до которых стало доходить ещё и тепло от очага.
