Темно. Тихо. Спокойно. Темнота пуста и в ней хорошо. Когда тьма
вокруг, не нужно ни о чём думать, не требуется ничего желать, можно
только быть. Чем дольше кто-то находится в темноте, тем глубже он в
неё проваливается и становится частью её. Это плата за покой и
умиротворение. Но тьма забирает не каждого. Некоторые не готовы
успокоиться в её объятьях, и тогда она выталкивает из себя тех, чьё
время ещё не пришло.
Сознание понемногу возвращалось в страдающее тело. Руки, ноги,
живот и даже голова болели какой-то вялой, тянущей болью. Открыв
глаза, она тут же поспешила зажмуриться. Яркий свет был неприятен,
как и выступившие слёзы, тут же скатившиеся по щеке и попавшие в
ухо. Мычание и тихий мат вырвались, когда она попыталась
пошевелиться. Мелкие веточки и камешки впились в кожу, добавив
неприятных и даже болезненных ощущений. Как бы то ни было, а глаза
открыть пришлось и, стерпев резь от яркого света, осмотреться. Она
лежит на земле. Рядом с ней несколько сосен или елей, своими
кронами прикрывших её болящее тело от солнца. Небо за зеленью
иголок светло голубое почти без облаков. Воздух тёплый и пахло, как
ни странно, хвоей. Собравшись с силами, она села и охнув от
вспыхнувшей в голове боли тут же приложила ладонь к темечку.
Нащупала болючую шишку и, поморщившись, продолжила осмотр
окрестностей. Лес, полянка залитая светом, какие-то кусты, трава и
толстый слой хвойного ковра, кое-где поросшего мхом. Местность не
изобиловала информативностью, потому она перевела внимание на саму
себя. Симпатичные, аккуратные босые ступни. Бледные с разводами
грязи ноги, не знавшие солнца. Серая ткань нижнего белья, голый
живот покрытый синяками и теми же разводами грязи, плотный топ,
обтягивающий грудину с невеликого размера грудками, и бледные столь
же густо усеянные синяками руки подсказали девушке, что что-то с
ней приключилось нехорошее. А иначе, полуголая девушка не могла
оказаться в лесу с шишкой на голове и при том лишённая памяти.
Прислушавшись к себе, она поняла, что не только ничего не помнит о
своей личности, но ещё и голодна, так что даже сильная жажда была
не в силах перебить это сосущее чувство.
Сжав челюсти, и тихо рыча от боли в ногах и торсе, девушка
поднялась на ноги, придерживаясь за шершавую кору дерева, у
подножия которого она лежала. Ступни колет лесной сор, и без обуви
далеко она явно не пройдёт. Раз её ноги настолько не приспособлены
к путешествиям без ботинок, то эти ботинки должны быть где-то
рядом, если конечно её не ограбили, избавив от всего самого
ценного. Тогда придётся как-то оторвать кору от дерева и примотать
её к ногам какими-нибудь гибкими ветками кустарника или чем-то еще,
что будет рядом.
