Однажды маятник качнётся,
И, споро набирая ход,
Судьба отчаянно взбрыкнёт
Не хуже злого иноходца.
Клубок, запутанный котёнком,
—
Событий призрачная вязь.
Восторг. Полёт. Паденье.
Грязь.
Но что за чем? Светло и
звонко
Смеётся мудрый кукловод,
Перебирая в пальцах
жизни.
Герой? Любовник? Третий
лишний?
Какая разница? Вот-вот
Из строя минусов и плюсов
Шагнёт навстречу сотням
глаз
Мой незатейливый рассказ.
Начнём? И маятник
качнулся…
Я катал по замызганной трактирной стойке медную монету. Туда.
Сюда. Время от времени нагибался, чтобы поискать бурый кругляшок на
полу, потому что не всегда успевал его поймать. Согласен, занятие
не самое увлекательное, но у меня — и на сегодня, и на ближайшее
обозримое будущее — не было выбора. Сначала я смотрел, как оседает
пена на эле, которого капнул мне в кружку хозяин трактира. Пена,
кстати, имела грязно-серый цвет и растаяла очень быстро,
убедительно доказав паршивенькое качество работы местной пивоварни.
Пришлось переключить внимание на монету. Всё равно выпивка в моей
ситуации помочь не могла…
Не прошло и дня, как человек, которого я считал своим другом,
сказал, что я ни на что не гожусь и ничего не стою. И, кстати,
подтвердил фактами правоту своих слов. Чтобы не осталось никаких
сомнений…
Я не стал спорить. Выслушал всё, что он хотел сказать, додумал
остальное и ушёл. Тяжело было расставаться с последней иллюзией
приятельских отношений. Очень тяжело. Но не так болезненно, как
десять лет назад. И слёзы текли ровно до того момента, когда глаза
опухли, а нос отказался работать. Вот тогда я решил: «Хватит!» и
бодро зашагал в ночь по Регенскому тракту. Почему бодро? Не умею
медленно и уныло бродить. Не получается. Из рассветного тумана
вынырнула тёмная от влаги ограда одного из многочисленных
трактиров, приглашая передохнуть. Я согласился — плыть, так уж
только по течению!..
В зале трактира совсем не было посетителей — я да старик
совершенно неприметной внешности, мирно посапывавший в дальнем
углу. Впрочем, моей компании он бы в любом случае предпочёл
непочатый кувшин… Битый час медитации над грязной стойкой привёл
меня в сумрачное настроение; неизвестно, чего в этот момент
хотелось больше: кого-нибудь зарезать или самому весело и быстро
проститься с жизнью.
Смачный пинок распахнул дверь настежь, и на сцене появились
новые действующие лица. Я даже вяло повернулся на стуле, чтобы
удовлетворить остатки любопытства.
