– Вот она, лодочная станция, – сказала моя жена.
Я повернулся помочь, чтоб не поскользнулась на склоне – морось, трава мокрая. Лидка не заметила протянутой руки, вид у неё был такой, будто что-то припоминала и… Нет. Не вышло. Она тряхнула головой, приняла помощь. Рука ледяная. Замёрзла Лидка, Леда моя. Бочком осторожно спустилась и направилась к лодкам.
Да, подумал я, теперь станция здесь, а раньше была ниже по течению, за мостом, где пляж. Лодочная станция?.. Громкое название для мазанки общей площадью в десять квадратных метров. Трещиноватые серые стены, линялые занавески в оконцах, мутных, как незалитые зенки алкоголика, которому – восемь утра! – надо бы срочно принять. Хоть пива, если больше нечего. Танталовы муки. В двух шагах спасение – голубенький тент с рекламой местного пойла и два холодильника: приземистый, как Санчо Панса, – с мороженым? – и долговязый, как Дон-Кихот – у него за стеклянным забралом прохладительные напитки различной крепости. Под тентом столы, стулья. Всё вместе напоминало бы придорожную кафешку, будь рядом не река, а проезжая дорога, и если б не сгрудилась у берега стайка круглобоких лодчонок и гидропедов разного возраста – от ветеранов родом из развитого социализма до крепеньких современных, попсовых, с пластмассовыми поплавками в виде футляров для зубных щёток.
Лидка оценивающе приглядывалась к лодкам.
– Эту возьмём, её хорошо знаю, – сказал я, указав на ближнюю.
– Знаешь? Будто брал раньше.
– Брал, когда был с отцом в санатории.
– Тридцать лет назад?
– Получается так. По-моему, она не изменилась, всё такая же развалина.
– Выдумал. Не может быть.
Я не стал спорить, искал мобильник, чтоб звякнуть лодочнику. Телефонный номер намалёван был масляной краской на доске – та прибита к заплаканной иве; броско, но криво.
– Алё. Слушаю вас.
Замогильный голос за спиною. Номер-то я ещё не набрал! Я оглянулся и увидал лодочника.
Дверь хибары нараспашку, в тёмном проёме с шорохом полощутся противомушиные белые полосы. Оттуда и вышел он, чтоб обратиться с телефонным приветствием к докучливым, как мухи, посетителям. Вид имел такой унылый, точно со вчерашнего вечера предвидел крайне неприятное посещение, а теперь вот мы прибыли. Ох, беда, беда. Был кучеряв, до изумления трезв; тёр сизобритый подбородок как бы в сомнении, стоит ли продолжать разговор или, фигурально выражаясь, бросить трубку. «Сбежит», – подумал я и поторопился сообщить: хочу арендовать лодку, вот эту.
