Свечка почти погасла. Её отблеск превратил лицо Ровве
в бледную угрюмую маску на фоне чёрного окна. Маску с запавшими
щеками, с провалами глазниц, в обрамлении длинных светлых прядей.
Трудно предположить, что при нормальном свете это весьма подвижный,
улыбчивый и остроумный молодой человек.
Ровве старательно делал вид, что всё может
наладиться. Вот прямо сейчас там, на дворе, кто-то что-то скажет
или покажет, и это позволит им с Шеддериком та Хенвилом в очередной
раз спасти пошатнувшийся на своем основании мир.
Это и раздражало и веселило одновременно.
С другой стороны, следить за гостиничным двором, чуть
отодвинув штору – хоть какое-то дело. Развлечение, доступное
немногим.
Шедде его понимал и не мешал: сам-то он лежал на
кровати и смирялся с неизбежным.
Роверик та Эшко, Ровве, был хорошим другом, давним
товарищем по путешествиям и дракам. Вот и сейчас потащился за
чеором Хенвилом в этот поиск не потому, что так уж любит грязные
дороги и дешёвые мальканские гостиницы, а из чувства солидарности и
взаимовыручки. Наверное.
Душа его по большому счету оставалась потемками и для
друзей и для врагов: слишком он всегда был на виду. Слишком весел и
показушно бодр. Впрочем, дорога его вымотала, так что привычных
язвительных шуток уже час как не было слышно.
Хотя и без них понятно, что битва проиграна, старый
наместник умрёт, мир рухнет, император воспляшет от
счастья…
Завтра можно возвращаться домой.
Саруги – магические камни Чернокрылых – очевидно,
вывезли из страны какой-то другой дорогой, и зря они с Ровве
несколько дней гнались за купеческим караваном. Зря.
Стоило это время провести рядом с умирающим
наместником. Услышать его последнюю волю, найти и наказать
заговорщиков. Словом, заниматься прямыми обязанностями главы
городской Тайной Управы.
Роверик вдруг оживился, даже отдёрнул занавеску,
вглядываясь в ночь за окном.
– А ведь старый Конне едет не один!
– Да? – равнодушно спросил Шеддерик, не двигаясь с
места. В глубине темной комнаты на мягкой, хоть и пропахшей пылью
кровати, было удобно лежать и наблюдать за деятельностью Ровве.
Новость не казалась важной. Старый Конне – божий цветочек, какое уж
ему заговоры плести. Да и не по возрасту – одной ногой в
могиле.
По словам его же кучера, расспрошенного агентом
Управы на одной из первых ночёвок, старик едет в монастырь
поклониться Золотой Ленне, молить её о ниспослании здоровья. На тот
момент ничего подозрительного в таком желании Шедде не углядел.
Мало ли паломников сейчас тянется в приграничье. Ленна всех
привечает.
