Уже подошла к концу первая декада
декабря, а снег так и не выпал, отделавшись лёгким морозцем и инеем
на деревьях. Хорошее слово — отделаться. От меня тоже в своё время
отделались. Правда, назвали это по-другому — возвращение домой, с
порицанием по поводу неоправданных надежд. Ох уж эта пафосная
велеречивость. Сперва зовут, умоляют мир спасти, а когда
отказываешься совать голову в петлю — пшёл вон обратно, на родину,
да с мотивирующим пинком для ускорения. А ведь полгода от них
бегал, скрывался, ну и пожил на широкую ногу. Но ведь все же
догнали и выпнули. Козлы...
Я стоял у окна и разглядывал
гигантское панно из мозаики на стене соседнего дома. Ничего
особенного: большевик с мечом прогоняет фашиста, защищая родную
землю. Выглядел рассвирепевший крестьянин жутковато — перекошенное
лицо, застывший в крике рот, разорванный кафтан. На заднем плане
покосившиеся домишки и полуразрушенная церковь. Зато меч был хорош!
Казалось, я могу рассмотреть его блеск и почувствовать вес.
Случайные прохожие равнодушно скользили взглядом по этому шедевру
советского времени. А я... Я завидовал грозному большевику.
И еще мне хотелось убивать.
Вдох-выдох. Надо взять себя в руки. Я
на работе — в чайной студии, где тружусь чайным мастером. Работенка
непыльная — продавать чай, проводить церемонии, читать лекции для
особо любопытных гурманов. Сегодня вот поил чаем постоянного
клиента с подружкой. Честно, хотелось подсыпать ему стрихнина в
молочный улун. Явился этот боров с девочкой лет четырнадцати. Я
сначала подумал — дочь. Пока он втихую не ухватил её за тощую
задницу. Мы сидели в шатре на подушках. Я, не поднимая глаз,
разливал чаёк, а толстяк ворковал с девчонкой и кормил её с рук
пирожными. Затем клиент томно поинтересовался, можно ли им снять
шатер на час. Мне хотелось вылить ему кипяток на брюхо, но я
вежливо ответил, что у нас — чайная студия, а не весёлый дом.
Я думал, что клиент взбесится,
накатает мне плохой отзыв на сайте и сбежит с криками. Но боров
невозмутимо допил чай, уже не таясь, облапал девчонку и сказал:
— А как же гейши в Японии работали в
чайных домах? Я думал, вы тут чтите восточные традиции.
И вот эта невозмутимость довела меня
до белого каления. Хозяин жизни... Я вышел из шатра, попросив
напарника закончить церемонию. Эх, надо закурить, а то совсем
распустился — роль борца за нравственность мне не к лицу. Сигареты
кончились ещё утром, но у меня есть заначка, да не простая, а
золотая. Я достал портсигар — в нём оставалось ещё шесть
курительных палочек. Почти как наши самокрутки, но... при этом
совсем другие. Впрочем, это долгая история. Закурил. И правда, чего
взбеленился? Какое моё дело до педофила? Пусть его судит Аллах,
Будда, Христос или Высший Разум. Просто мне здесь уже все
осточертело!
