Ночной лес – это всегда что-то таинственное, мистическое, иногда
даже жуткое… Ухо опасливо прислушивается, вбирая в себя неясные
звуки ночи. Вершины деревьев не видны в темноте… Плохо
просматривается, норовя совсем исчезнуть из-под ног, едва заметная
тропинка. Свежий полуночный ветер скользит между ветвями, играя
листьями, создавая глухой, прерывистый рокот в вышине...
Молодая женщина, придерживающая за ручку маленькую девочку,
казалось, совсем не обращала внимания на этот неуютный шум над
головой, посвежевший перед дождем воздух…
- Осторожно, тихонько… давай опять на ручки?
Она подхватила девочку, прижимая ее к себе, остановилась,
внимательно вглядываясь в окружающую темноту, кажется, даже
принюхиваясь к чему-то…
- Дождик скоро будет, Ксаночка. Не спи, золотко мое, скоро… мы
уже рядом.
С ребенком на руках она пошла быстрее, безошибочно находя
дорогу, уклоняясь от веток, перешагивая через выступающие из земли
корни, обходя редкие камни и пни. Вскоре, забеспокоившись, она
слегка потрясла ребенка:
- Ксана, не спи… О! – и зачаровано замолчала, разглядев что-то
впереди – между деревьев. Заспешила туда, отводя в стороны ветки
подлеска, почти не глядя под ноги, и вскоре остановилась перед
огромным пнем.
Когда-то это был дуб… довольно редкое растение такого размера
для Псковщины. Этот дуб когда-то был точно в два обхвата. И его
срез впечатлял – стоял таким себе солидным объектом, почти
монументом на пустой, отвоеванной когда-то его корнями поляне.
Женщина осторожно поставила девочку на землю, заглянула в ее
глаза, спросила:
- Проснулась, маленькая? Глянь, золотко, что там есть?
Девочка сделала шажок и протянув вперед ручку, пролепетала:
- Лампочка? Огонечек?
Женщина без сил опустилась на траву, вся как-то поникла... Потом
устало и расстроено спросила:
- А от чего идет огонечек, Ксаночка, глянь, что там лежит внизу,
под огонечком?
- Бусики… денюжка… колечки… и сердечко.
Женщина повернула ребенка к себе лицом и сказала весомо и
внушительно:
- Это очень плохой огонек, это ужасно холодные бусики и тяжелые
колечки, золотко, такая кака… Вот только сердечко…
Она внимательно всмотрелась в темноту под пнем и тяжело
вздохнула.
- Все, пошли домой. Давай на ручки, мама понесет тебя… ты ж не
замерзла? Вот так… спи, моя квиточка, – приговаривала она монотонно
и расстроено, уходя с заросшей травой поляны, унося засыпающего
ребенка.
