Проснуться в субботу в пять утра и пойти на работу? Могу, умею,
практикую. Ну а почему бы и нет, если вчера легла спать в
непозволительную рань, так как личной жизни нет, и в ближайшем
будущем не предвидится, а зарплата сдельная? Как говорится, почему
бы и да.
Кот, мой единственный за последние три месяца мужчина, ласково
терся о мои голые ноги, пока я помешивала булькающую на плите
овсянку. Но позже меня покинул и он, променяв на хрустящий,
свеженасыпанный в миску корм. Все мужики такие. Наверное.
Ну и что с того, что я умею готовить только подгоревшую овсянку,
странные салатики и корявые бутерброды? Я могла бы научиться.
Возможно… Если очень попросить… Или попробовать заставить.
Короче, надо любить женщину такой, какая она есть, а не пытаться
менять под себя, верно? Вот и мой бывший диктовал мне свои
правила.
– Эти джинсы слишком облегают, – уверял Гришаня, выкидывая
обновку в мусор, – а эта блузка чересчур открытая!
И недешевая шелковая вещица с моим любимым V-образным вырезом
летела вслед за джинсами. Сначала мне льстили подобные проявления
собственника, хотя и было жаль красивой новой одежды, но потом я
все же рискнула призвать его к благоразумию. Если он хочет, чтобы я
носила только те вещи, которые нравятся ему, то пускай мне их и
покупает, верно? Или хотя бы спонсирует их покупку. А пока я буду
надевать то, что считаю нужным. Мы живем в свободной стране, и
ущемлять мои права может только… Никто. Григорий психанул, не желая
тратиться на такую несговорчивую меня, и его светлая шевелюра
прощально блеснула в лучах заходящего солнца, скрываясь в салоне
папиной машины. И я осталась со своими отвоеванными шмотками, не
чувствуя ни малейшего сожаления. Ну и скатертью дорога. А мне и с
Котом хорошо. Да, Кот?
Кот промолчал. И правильно, вступать в утренние диалоги со мной
себе дороже. Мой своеобразный мозг включал положительные эмоции
только через час после начала бодрствования, и не секундой раньше.
И в этот час я искала ссор с Котом. Хоть какое-то постоянство. Но
Кот был стар и мудр, поэтому на привычные провокации не поддавался.
Я забрала его из родительского дома пять лет назад, когда
переезжала учиться и работать в большой город, и с тех пор он
скрашивает одиночество, и терпит мои выходки, за что я несказанно
ему благодарна. Уют нашего маленького мирка в ипотечной однушке на
окраине нарушают редкими набегами лишь мои немногочисленные
ухажеры, да подружка Ирка.
