Папа в растерянности искал зонт. Он торопливо сдвигал вещи в прихожей, выдвигал ящики комода, с шумом захлопывал дверцы шкафа и даже вставал на цыпочки, чтобы убедиться, что и там, высоко на полках, его нет.
– Куда же он подевался, – папа на минуту остановился и в задумчивости провел рукой по голове. – Алексей, ты не видел?
– Нет, – ответил я и тоже призадумался, где же он все-таки может быть.
– А на верхней полке глядели? – донесся из комнаты добродушный голос деда.
– Да вроде уж все осмотрели… – с грустью произнес папа.
– Да вот же он! – и я радостно протянул правую руку отцу.
– И как я только раньше не догадался? – обрадовался находке папа. – Марина же, еще уходя на работу, сказала мне: «Сергей, зонт положу на пуфик, не забудь!»
Спустя минуту входная дверь с шумом захлопнулась. Папа спешил на работу. В доме вновь воцарилась тишина.
– В Норвегии есть удивительный город, в котором постоянно идут дожди, – послышался из самой дальней комнаты бодрый голос Ивана Петровича.
«Ого! Как интересно!» – подумал я и тут же помчался к деду.
– Это город Берген. Жители этого города, Алексей, настолько привыкли к дождям, что плащ и резиновые сапоги стали их повседневным гардеробом. У них даже специальные автоматы по продаже зонтиков имеются, – Иван Петрович поднял указательный палец левой руки и продолжил:
– Хоть и сырости там предостаточно, дома их выглядят всегда великолепно! А знаешь, в чем секрет, Алексей?! – дед хитро прищурился.
Дедушка никогда не выдавал все тайны сразу. Он всегда давал мне время на раздумье. Сегодняшний день не был исключением, и я задумался.
– Обрабатывали что ли чем-то? – я все еще искал ответ.
– Второй этаж этих домов да рыба соленая хранят эту разгадку! Ну что, догадался уже?! – дед выжидал.
– Склады? Рыба соленая? Какая здесь связь, деда? – я весь сгорал от любопытства.
– Обыкновенная соленая рыба творит чудеса, Алешенька! – Иван Петрович слегка отодвинул занавеску и выглянул в окно:
– А дождь-то уже совсем стих, зонт, видимо, и не понадобится Сергею.
Он продолжил:
– За века, Алёшенька, деревянные балки их домов так просолились, что теперь нипочем им ни сырость, ни плесень.
