1. Если, согласно изречению небесной истины (Мф. 12:36), за всякое слово, сказанное нами праздно, мы должны представить отчет, если всякий раб, по своей непредприимчивости или по скупости закопавший в землю (Мф. 25:14 и сл.) те таланты духовной благодати, которые были вверены ему для увеличения их нарастающими процентами, по возвращении господина, подвергнется немалому наказанию: то тем более надлежит бояться нам, которым хотя и при слабом даровании, но однако вверена великая обязанность насаждать в сердцах людей слово Божие, – (надлежит бояться), как бы и от нашего слова не потребовалась также лихва, особенно в том случае, когда Господь будет взыскивать с нас за неисполненное служение. Вот почему у меня и явилась мысль написать нечто. (А именно написать) потому, что наше слово подвергается большей опасности заслужить упрек тогда, когда оно слушается, а не читается. Книга же не краснеет.
2. Итак, не полагаясь на свои природные таланты, но поощряемый примерами божественного милосердия, я осмеливаюсь начать (свою) речь; ибо, по воле Божией, заговорила даже ослица (Числ. 22:28). И вот, если предо мной, подверженным бремени века сего, предстанет ангел, то и я также открою (свои) давно безмолвные уста: тот, кто в этой ослице разрушил преграды природы, может, конечно, уничтожить преграды и (моей) неопытности. Если в ковчеге Ветхого Завета расцвел жезл священника (Числ. 17:8), то для Бога возможно, чтобы и в святой Церкви из наших бутонов распустился цветок. Почему же в самом деле нельзя надеяться, что Бог, Который говорил в терновом кусте (Исх. 3, 4 и след.), не заговорит также и в людях? Бог не возгнушался же терновым кустом. О, если бы Он осветил также и мои терния. A ведь, может быть, найдутся такие, которые даже и в наших терниях будут поражены блеском некоторого света; найдутся (и такие), которых наши терния не воспламенят; найдутся (и такие), у которых голос наш, слышимый из тернового куста, освободит ноги от обуви, и тогда течение мысли (их) будет свободным от плотских преград.
3. Но это – удел мужей святых. О, если бы, хотя немного Иисус призрел на меня, лежащего под этой, еще неплодной, смоковницей (Иоан. 1:48)! Тогда, по истечении трехлетия, принесла бы плоды и наша смоковница (Лук.
