Потомок итальянских переселенцев Тони Голардо – моложавый красавец с темными волосами и бровями, не скрывающими синевы его глаз, не знал, как поступил бы отец, будь он жив. В самом деле, что бы он сделал, одолей его стремление увеличить площади, занятые под виноградниками? Вот алчное стремление мачехи было совершенно очевидным.
В наследство им досталось хозяйство, раскинувшееся на десятках акров, и почти столько же было отдано в аренду соседу. Да, увеличив вдвое размеры земель, можно выйти в первые ряды производителей самых респектабельных вин и приумножить доходы. В конце концов, все в этой благословенной орегонской долине на Тихоокеанском побережье США, кто занимался виноделием, делали это ради заработка. Но сосед-арендатор был менее удачлив, подходил срок оплаты взятой им внаем земли, а покрывать долги ему, судя по всему, было нечем. Что-то у этого уже немолодого человека в хозяйстве не ладилось, ему нужны были отсрочка, ссуды под налаживание расстроенных дел, помощники, субарендаторы, готовые воспользоваться его почти пустующими конюшнями и обширными пастбищами. Над соседом словно повис злой рок – то у него пали лошади, то напала хворь, то стряслись какие-то неведомые другим неприятности. Уж не по чьей ли недоброй воле творились все эти несчастья? Всякое поговаривали...
Молодой Голардо был бы и не против прибрать к рукам все принадлежавшие его семейству земли, но что-то его сдерживало. И не в последнюю очередь, как он стал замечать, – нетерпеливая настойчивость его злобной мачехи, все более воинственно и неотступно требовавшей разорения соседа-арендатора. Голардо избегал излишних разговоров с этой неискренней и сварливой женщиной и, чувствуя ее формальную правоту, не мог постичь ее потаенных помыслов. Он уходил в дела, пропадал в своем отдельном домике или на виноградниках и все чаще задумывался над своей личной, до сих пор холостяцкой жизнью. Нет, он не был женоненавистником. Наоборот, за ним в округе, да и за ее пределами, ходила слава отчаянного сердцееда, и не одна местная красавица сохла по нему, но... что-то всегда удерживало его от последнего шага. Уж не какая-то ли подсознательная, неотступная, тревожно-сладкая мысль, не оставляющая его с юношеских лет?
Да, думал он, землю соседа, видимо, придется забрать, но не ради непонятных прихотей мачехи. Сколько же в ней злобы к соседу, с которым махечу должно бы соединять постигшее и его и ее много лет назад общее горе. А может, дела неудачника поправятся – ведь есть же у него надежда – не один он на этом свете. Не может же он не ждать чего-то или... кого-то. Голардо задумывался и грустнел. В судьбе соседской семьи было что-то скрытое от людских глаз, как в бочонках вина, в которых созревают капризные совиньоны и божоле, шабли и кьянти. Неизвестно, какие процессы происходят в этом винном брожении: может, напиток скиснет и погибнет, а может, причудою природы превратится в божественно прекрасное и неповторимое вино. Главное для винодела – терпение и умение выжидать. А семейство Голардо, старых итальянских виноделов, знало этот секрет мастеров.
