С тех пор как три года назад граф Николай Петрович Валишевский, оплакав безвременную кончину своего отца, поселился в родовом поместье, дом пользовался дурной славой. Точнее говоря, жители окрестных деревень испытывали перед ним панический ужас и старались обходить за версту. Самое странное, что никто не мог объяснить, откуда взялся этот страх и в чем его причина – ничего жуткого или просто подозрительного во владениях графа не происходило.
Граф был холост, получил в Европе отличное образование и, что немаловажно, владел огромным состоянием, доставшимся в наследство от отца. Все это вместе взятое делало его весьма привлекательной фигурой в обществе, и тем не менее близких друзей Николай Петрович так и не завел и жил очень замкнуто. Поговаривали, что за границей он пристрастился к оккультным наукам – проще говоря, занимался колдовством. Однако слухи оставались только слухами и конкретных доказательств не имелось.
Слуг в доме было мало – то ли потому, что граф был весьма равнодушен к излишним удобствам, то ли желающих не находилось. Те немногие, кто работал в усадьбе, держали язык за зубами, и добиться от них каких-либо подробностей было совершенно невозможно.
Дом стоял в стороне от других, словно отгороженный от всего мира невидимой стеной. Даже после революции, когда одна за другой национализировались соседние усадьбы, он оставался в неприкосновенности – желающих прибрать его к рукам как-то не находилось.
С давних пор главной достопримечательностью поместья Валишевских считался чудный фруктовый сад, разбитый еще дедом нынешнего владельца. Уже при отце Николая Петровича со всех концов страны доставлялись сюда лучшие сорта плодовых деревьев: яблонь, слив, груш и даже абрикосов, а невиданные урожаи неизменно служили гордостью прежнего хозяина.
Молодой наследник интереса к садоводству не проявлял, и постепенно сад пришел в полное запустение, зарос бурьяном и осокой и существовал как бы сам по себе.
Сад этот, как магнитом, притягивал местных ребятишек. И хотя родители строго-настрого запрещали детям приближаться к графскому дому, но волшебный вкус душистых груш и сладких абрикосов был гораздо соблазнительнее материнских запретов и отцовских тумаков.
Едва стемнело, Степан со своим другом, маленьким Федюнькой пробрались к высокой каменной ограде. Степан ловко вскарабкался по стене и помог взобраться другу. Оглядев сверху сад и не заметив ничего подозрительного, мальчишки осторожно спустились вниз.
