Пролог.
- Итак, господа офицеры, наступил
июнь. Снег растаял, грязь подсохла, а это значит, что нам предстоит
большая работа. – Николай Обелин оглядел собравшихся в небольшой и
насквозь прокуренной комнате людей, после чего с трудом удержался
от болезненного вздоха. Нет, когда он служил в гвардии, ему тоже
случалось видеть безучастные ко всему оплывшие рожи со следами
обильных возлияний…Но тогда они хотя бы были облачены в щегольские
костюмы, у которых с полевой военной формой имелись лишь общие
отдельные детали, а не в заношенные мундиры двух-трехлетней
давности. Да и благоухал цвет столичной аристократии лучшим
алкоголем со всех концов света, а не вульгарным самогоном. Однако
тому, кто умудрился вызвать неудовольствие одного из советников
самого императора, а потому загремел в ссылку если и не до конца
дней своих, так по крайней мере очень надолго, привередничать не
пристало. В конце-концов, лучше уж подобные подчиненные, чем
позорная служба в рядовых или и вовсе застенок в одной из столичных
тюрем. А там, глядишь, удастся отличиться или скопить денег на
подарок, и он снова будет на коне. Да, ему на это понадобится
время, однако маги живут долго. А если уж они пусть младшие, но
магистры, то от старости им умирать вообще как-то моветон. -
Воспользовавшись тем, что дороги снова стали проходимы, к нам
в Сибирь снова рванутбеженцы из охваченного гражданской войной
Китая. Нет, они и раньше были, однако мороз и отсутствие подножного
корма надежно останавливали лишившихся всего бедняков, проживавших
в удалении от границы. А это значит, что десятки будущих холопов
превратятся в тысячи. Само по себе это очень даже неплохо, вот
только среди них обязательно найдутся те, кто вместо преданного
служения своим новым господам возьмут в руки оружие и займутся
разбоем…
-Хр-р-р….
Опальный придворный, ненадолго
прервавшийся, чтобы набрать воздуха в грудь, чуть не поперхнулся,
когда по всему помещению разнесся гулкий раскатистый храп.
Источником его оказался занявший в офицерском клубе кресло-качалку
молодой человек лет двадцати, закутавшийся в потасканного вида
серый плащ до самого подбородка. На ауре его пестрело множество
меток: боевой маг третьего ранга, контрактник со способным оторвать
голову клеймом-татуировкой, целитель и техномаг. Еще недавно по
меркам Николая Обелина такая персона являлась всего лишь быдлом,
недалеко ушедшим от крепостных, мещан или обычных ремесленников.
Однако ссылка в находящийся на восточном краю Возрожденной
Российской Империи гарнизон заставляла несколько пересмотреть свое
поведение. Нет, он по-прежнему полагал слабосилков из числа
выслужившихся простолюдинов, потомственных безземельных служак,
бастардов благородных бояр или решивших сделать карьеру в армии
купеческих отпрысков этакими недочеловеками. Однако все же понимал,
что тут ему не столица и на месте испепеленного наглеца замене
взяться будет неоткуда. И потому молния, которая на целых четыре
секунды соединила между собой руку младшего магистра и
осмелившегося перебить его своим храпом нахала, оказалась не
слишком сильной. Даже попади она в обычного человека и то бы скорее
напугала, чем обожгла. А уж убить могла и вовсе исключительно
обладателей больного сердца, которые и без того скоро бы на тот
свет своим ходом отправились. Чародей, склонивший голову на грудь,
принял разряд колдовского электричества стоически. Даже от боли не
закричал, лишь слегка дернулся, заставив до того неподвижное
кресло-качалку с легким скрипом начать свою однообразную
работу.
