Река
смерти
«Не стоит недооценивать
человеческую изобретательность в насилии над себе
подобными»
Майор Билл Уотерс, командир
группы 838
Шумный лагерь, переполненный пьяными
солдатами, остался позади. Новый год уже неделю как наступил, а
бойцы всё не отклеивались от бутылок.
По пространству разносились звуки
музыки. Томный, с хрипотцой голос Саши Красинской,
певицы-иммигрантки, пел о потерянных годах и слезах, обжигающих
щёки. Очередная попсовая побасёнка о любви, но Вику она нравилась.
Какие бы песни девчонка ни пела, в каждой из них он слышал тоску по
далёкому дому. Дому, который вынудил их бежать из-под бомб и пуль.
Удивительно всё-таки, как человеческая память окрашивала в светлые
цвета даже худшие годы, оставшиеся за плечами.
Слушая её песни, Вик всё отчётливее
чувствовал это противоречие.
Каким бы поганым ни было прошлое, ты
всё равно будешь по нему тосковать. Но прошлого не вернуть.
Мертвецов не воскресить – пусть Бог своими действиями и пытался
убедить в обратном.
Если бы Вик напряг память, то смог бы
припомнить, минимум, пятерых экзальтов, которых Освободитель вернул
после смерти. Но для него исключения только подтверждали правило.
Что бы ни творил Бог, Вик сказал себе, что не будет жалеть о
прошлом.
Будучи курьером, он даже не мог
прожить хоть ненадолго чужое – только передать другим своё.
Холод и влага дока напомнили о
подвале, в который копы и солдаты семь лет назад сбрасывали
погибших от пыток. Все торопились, некогда было даже утилизировать
трупы. Свет танцевал на поверхности воды, обманывал зрение,
превращал буро-зелёную жидкость в ведьминское варево из иллюстраций
к сказкам. В нём почему-то утонуло белое светило. «К тебе и твоим
фокусам привыкнуть сложнее всего», – подумал Вик, посмотрев на
луну. Многочисленные фильмы самых известных мастеров, как от
независимых создателей, так и от ваятелей безвкусных блокбастеров,
пытались передать её величие, но ни одна картина не сумела уловить
одной простой истины – когда ты провёл достаточно времени снаружи,
ты просто не замечаешь неба.
Катер походил на старый игрушечный
броневичок, с которым он любил играться в детстве. Металлические
защитные листы казались потрёпанными, корпус в паре мест украшали
вмятины, а на кабине рулевого зияли следы от огромных когтей. Вик
не мог представить зверюгу, способную вскрыть такую броню – и
воображение тут же принялось рисовать ужасающие картины.
