Многие люди считают семерку счастливым числом, также, как
тринадцать - несчастливым. Откуда это взялось?
Признаться, в этом виноваты мы. Ну, не совсем конкретно я, но “мы”
в целом, Орден Гермеса.
Что такое “Орден Гермеса”? Ну, вы знаете, магам же надо как-то
объединяться между собой - и мы, лучшая из Девяти Традиций
предоставили эту возможность им.
Магия? Достаточно обыденное дело, настолько, что даже не все
Пробужденные осознают насколько магия на самом деле является
“немагическим” действием.
Пробужденные - ну, это мы, пробужденные маги. Есть еще линейные
маги - к ним обычно относятся вампиры, фейри, чародеи… Но
интересно, считаются ли духи линейными магами? С точки зрения Орден
Гермеса - скорее да, чем нет, но сказать об этом достаточно
сложно…
Ах да, о чем это я? Да, точно, счастливые числа!
Семь традиционно считается счастливым числом, как тройка и, кстати
говоря, как и девятка - утроение троек. Мне кажется в таком случае
двадцать семь должно также считаться особенно счастливым числом -
утроенное утроение троек или тройка третьей степени, удача в
кубе…
Хм, прошу прощения, опять я забегаю не туда.
Так вот, счастливые числа и то, как мы в этом виноваты.
Если присмотреться внимательно весь наш мир так или иначе пропитан
числом три. Согласно Вавилонянам мир состоит из трех вещей - Рай,
Земля, Ад. Библейский Бог представлен в виде Святой Троицы. Три
Норны прядут судьбу Скандинавов. Тримурти объединяют три лика богов
Индуизма. Бог троицу любит, в конце концов.
Еще в нашем мире много числа семь. Семь великих богов Шумера, семь
духов Египта, семь риши, семь металлов Великого Деяния, семь лет
строился храм Соломона…
В мире много нумерологии, в которой виноваты в общем-то мы в первую
очередь. Мы - как Орден Гермеса, не как лично я - и не лично мой
старик…
Вы думаете, что вы не понимаете меня? Занятно… Хотя, что еще
ожидать от Спящего? Ладно, я начну по порядку…
***
Родился я под именем… Оставим мое имя за скобками, имя это весьма
важная часть нашего бытия и я не хочу доверять вам этот секрет.
В любом случае, родился я восьмого августа тысяча девятьсот
восемьдесят второго года от рождества Христова, Лондон,
Великобритания, в семье моего отца и моей матери. На этом, пожалуй
все, что я могу сказать о них - позитивного, по крайней мере. О
мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды - и правда состоит в
том, что за четыре года жизни с ними в моей памяти отложилось
только одно воспоминание - первое и последнее. Пожар, в котором
сгорели они - и чуть было не сгорел я.
