Выпускница Бартонского пансиона

1. Пролог (часть 1)

782 год. Королевство Рамезия. Безымянная деревушка

Мимо нашего окна проходили отступающие войска короля Грегора IV. Молодые и среднего возраста пехотинцы в запыленной форме цвета грозового моря, не поднимая глаз на усевшихся у дороги стариков, усталыми колоннами устремлялись в город, где был порт. Уже две недели продолжалось отступление. И чем дальше, тем более усталыми, израненными и упрямо отводящими глаза выглядели воины.

Слухи достигли нас раньше отступающей армии. Говорили, что генералом полиан был сам наследный принц. Говорили, что войска полиан идут непобедимой волной, не оставляя в живых мужчин и без приплода – женщин. Говорили, что первыми в сёла врываются чудовищные звери – порождения чёрной магии, питающиеся исключительно живой человечиной. Говорили, что всех детей увозят вглубь Полийской империи, ими подкармливают тварей в ожидании новых войн… Говорили вполне достаточно, чтобы в деревушке остались одни старики да я с мамой.

Три дня назад, когда последними на полуостров уплывали оставшиеся мужики, староста приходил к нашей калитке, мял в заскорузлых руках шапку.

– Варьянка, – покровительственно и жалостливо сказал он, – не встанет больше мать-то. Не сегодня-завтра помрёт. У тебя вся жизнь впереди. Давай собирайся. Бери самое нужное. А там подмогнём.

Я отступила во двор, куда староста нипочём бы не зашёл, мамина волшба держалась крепко, и из безопасности звонко ответила:

– Сохрани вас Зей-Штормовик в плавании, господин староста, а я без мамы никуда не поеду!

– Тьфу, – плюнул мужик, – егоза пустоголовая. Попадёшься на зуб чудовищам. Варьянка, пойми, дура-девка, чёрные маги идут со своим зверьём. Ежели ты надеешься на мамкину защиту, так пропадёт же, когда помрёт Ваюта. Да и магам тамошним на один щёлк ваютино колдовство.

Это соображение здорово подорвало мою самоуверенность. Я и впрямь была убеждена, что мамину волшбу победить невозможно, но сейчас заколебалась.

– Господин староста, – я даже сделала шаг к выходу, – возьмите маму на койке. Я отработаю, честное слово! У меня и деньги есть.

– Не могу, Варьянка, – развёл руками немолодой (а мне казалось, что и вовсе старый) человек, – тебя-то между лавками сунул бы, как-нибудь высидела, а твою мать, сама знаешь, сейчас трогать нельзя.

Я знала, поэтому лишь качала головой, когда добродушная соседка звала с собой, когда лучшая подружка Ланка оплакивала мою незавидную участь, когда староста, уже уходя, в последний раз обернулся и крикнул: «Варьяна, бегом сюды!».