Кир
— Вот, Кир
Андреевич, посмотрите на эти шедевры. Уверен, один из них станет достойным
украшением вашей гостиной.
Блуждая между экспонатами, я горел только
одним желанием: поскорее убраться отсюда. Никаких эмоций, ни намека на
обещанный организаторами широкий спектр состояний души. Какая, на хрен,
экзальтация? Что за наслаждение ―
пялиться на коричневое пятно, размазанное по холсту? Это искусство? Серьезно?!
Лика, моя
спутница, улыбнулась и покивала, как будто что-то смыслила.
— Смотри,
Кир, как красиво и точно художник передал состояние экстаза!
Не выдержав,
я заржал в голос.
— Экстаз,
Лика?! Ты серьезно думаешь, что именно это отражено на картине? О да, я
понимаю, художник долго мучился, рождая «шедевр». Я бы даже сказал, высрал его,
терпя боль и превозмогая себя.
Лика
изобразила близящийся обморок. Сопровождающий нас работник вставки сделал вид,
что не услышал замечания. И только мой охранник чуть слышно хмыкнул. Хоть
кто-то был солидарен со мной. И за это дерьмо нужно выложить два миллиона
долларов?! Нет, я могу себе позволить
купить всю выставку вместе с организаторами. Вот только на хрена мне это?
— Лик, давай,
ты не будешь строить из себя знатока искусства. А мне на день рождения подаришь
минет, на этом и сойдемся, ладно? У меня встреча с китайцами через час, надо
подготовиться. «Бест Ардер» не подождет, в отличие от этого дерьма. Оно
провисит тут долго, поверь.
Зачем я
вообще позволил ей уговорить себя пойти на выставку? Семь лет не смотрел на
картины, и начинать не стоило.
Не дожидаясь
ответа, развернулся и направился к выходу. Сзади донеслись тяжелые шаги
охранника и семенящая поступь Лики. На ходу работник выставки все еще пытался
втюхать ей что-то из картин, я не расслышал, что именно. Мою башку уже занимали
другие, более важные вопросы, которые я решал в уме.
И вдруг
остановился как вкопанный.
Охранник
успел притормозить, а Лика влетела в меня, скребнув по паркету каблуками.
— Что такое,
Кир?.. — забеспокоилась она. — Ты как будто привидение увидел.
Почти так и
было.
Внимание
привлекла картина, точнее, изображенный на ней букет черных с красным отливом
роз. Блек Баккара, так назывался этот редкий сорт. Когда-то я сам собрал
похожий букет, раня пальцы шипами и не чувствуя боли. Его я подарил Зарине. А
после им же получил по роже. За дело получил. Не потому ли лепестки роз на
картине помяты, а одна даже сломана?
