Русская война

Война имеет глубинные онтологические корни. Она коренится в самом бытии. Более того, война даже в чем-то глубже, чем бытие, так как предшествует ему. Бытие рождается из войны. Это утверждал древний философ Гераклит, назвавший войну отцом вещей.

Если мы откроем Евангелие от Иоанна, то уже в первой главе в 5-м параграфе прочтем: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Это изначальная война света и тьмы. Она лежит в истоках бытия.

Война есть следствие того, что одно отличается от другого. Это отличие образует первую пару – жизни и смерти, света и тьмы, добра и зла, друга и врага, своих и чужих. Суть человека Достоевский определяет такими словами: «Здесь дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». В самих основаниях мира лежит война, как наиболее яркая, контрастная и отчетливая форма различения.

Из войны рождается космос. Ведь космос, в отличие от хаоса, состоит не из сплошной перетекающей сама в себя массы, но из пар противоположностей: верх – низ, право – лево, до – после, внутри – вовне и т. д. Война, таким образом, есть космогонический принцип: рождение порядка из хаоса происходит через войну, это и есть война.

Если война – это различение, то обратным понятием должно быть слияние, полное слияние вплоть до неузнаваемости. Раз существует какая-то пара, то всегда в ней возможна война – как крайняя форма выражения того, что один член этой пары не равен другому. Если мы хотим исключить войну, мы должны исключить пару, склеить между собой противоположности, упразднить различие. Отсутствие войны может быть гарантированно только полной ликвидацией различий, то есть без-различием. Без-различие есть состояние первичной материи, которая еще не вступила в поле войны. Материя – альтернатива войны. Война – это дух.

Но мы видим, что в войне есть нечто глубоко болезненное, ненормальное… Кровавые струи, растерзанные искореженные сожженные тела, раскроенные черепа, обугленные конечности, разрушенные снарядами крыши, развороченные груды железа, бешеное неукротимое горе… Война исключительна, мы стремимся исключить ее. Что-то в нашем существе яростно отвергает ее. Но так ли мы уверенны в обоснованности этого чувства? Может быть, антураж войны есть лишь типичные признаки родовых схваток: так из стонущего тела в муках рождается