Он и сам не знал, почему дал согласие на эту поездку. Может быть, ему просто не хотелось отказывать Шаталову, с которым они были знакомы столько лет. Может, потому, что ему было интересно проверить себя еще раз, определив свои возможности. А может, он просто ждал именно такого случая, такого шанса, который выпадает не так часто в жизни. Так или иначе, но события этой поездки надолго остались в памяти.
Тенгизу Абуладзе шел шестьдесят второй год. Бывший полковник военной разведки, он получал, как и все военные пенсионеры, достаточную пенсию, чтобы не умереть с голода, и совсем недостаточную, чтобы позволить себе сносное существование. Его супруга продолжала читать лекции в институте, несмотря на свой преклонный возраст. А он здоровый, полный сил человек, вынужденный сидеть на диване перед телевизором или иногда спускаться во двор, чтобы посудачить о действиях политиков со своими сверстниками-пенсионерами, изнывал от безделия и скуки.
Дети уже давно определились в жизни и имели собственные семьи. Они были вполне самостоятельными людьми, так что и соображения чисто материального плана его не угнетали. Впрочем, было немного стыдно, что, дожив до такого возраста, он не сумел заработать на приличную жизнь себе и жене. Все его ордена и медали пылились в шкафу, и он ни разу не прикоснулся к ним за последние несколько лет, не испытывая желания достать свои заслуженные награды или хотя бы взглянуть на них. Бывший начальник аналитического управления военной разведки, он вышел на пенсию в девяносто первом, узнав о подписании Беловежских соглашений. Уже до этого, еще в апреле восемьдесят девятого, он подал свой первый рапорт, когда узнал о кровавых столкновениях демонстрантов с армейскими частями в его родном Тбилиси. Абуладзе был советским офицером по роду своей службы, но он был грузином не по национальности, а в душе.
В девяносто втором, уже в новой стране, ему предложили работу в контрразведке. Но он отказался, не было ни сил, ни желания. После гражданской войны в Грузии, которая так страшно разодрала пополам грузинский народ, подняв брата против брата, после еще более страшной войны в Абхазии, где соседи и родственники убивали друг друга с каким-то сладостным упоением, что-то сломалось в душе полковника Абуладзе. Он стал меланхоличным, начал поправляться, стал меньше двигаться, словно намеревался так и закончить свою жизнь на диване. Лишь однажды он поднялся с этого дивана, когда ему позвонили от генерала Лодынина и попросили приехать в Министерство обороны. Тогда, несколько лет назад, речь шла о террористах, совершивших нападение на колонну, перевозившую капсулы с оружием, подлежащим уничтожению. Именно тогда Абуладзе первый и последний раз после своей отставки побывал в министерстве. И даже полетел с террористами в самолете, решившись на такой неслыханный акт самопожертвования. К счастью, все закончилось относительно благополучно, если не считать самого полковника, который после этого случая стал еще более мрачным, еще более неразговорчивым и еще более замкнутым человеком. За эти годы он окончательно располнел, появился сначала второй, потом третий и четвертый подбородки. Мясистые щеки поползли вниз, у глаз появились морщины. Он физически чувствовал, как стареет, но относился к этому достаточно спокойно, сознавая, что нельзя избежать неизбежного.
