Любовь, или Мой дом (сборник)

О книге

Авторы книги - . Произведение относится к жанру легкая проза. Оно опубликовано в 2016 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-699-86009-8. Книга является частью серии: Рассказы о самом важном.

Аннотация

Дом для человека – это не просто стены. Это прежде всего образ жизни, отраженный в деталях быта. Дом знает больше, чем мы, и помнит не только людей – их привычки, походку, дыхание, – он помнит их боль так же, как и их радость. Дом – наш летописец.

Все рассказы, входящие в этот сборник, совершенно разные, потому что дом у каждого свой. А что такое дом для вас?..

Читать онлайн Максим Игоревич Лаврентьев, Ариадна Валентиновна Борисова - Любовь, или Мой дом (сборник)


© Муравьева И., Буйда Ю., Борисова А., Метлицкая М., Лаврентьев М., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Предисловие

Есть ли что-то страшнее, чем полное безразличие одного человека к другому? «Не дай мне Бог сойти с ума», – писал Пушкин, приравнивая безумие к абсолютному отторжению ото всего, что важно и дорого душе. «…и я глядел бы, счастья полн, в пустые небеса…» Небеса могут оказаться «пустыми» только в одном случае: если здесь, на земле, оборвались все нити сочувствия, разрушились точки опоры людей друг на друга.

Никого не будет в доме, кроме сумерек, один

Зимний день в сквозном проёме

Незадернутых гардин.

Дом может быть разным, любым: одиноким, ледяным, мертвым, сумасшедшим, – уж тут как кому повезет, – но потеря дома погружает человека в первобытный хаос:

Но где мой дом и где рассудок мой?

Дом и рассудок уравниваются в своей первичной ценности. Психея, душа, располагается в теле человека, цепляясь за кров и защиту. И тело становится домом души. Да, временным, но очень важным. «История, – утверждал Лотман, – проходит через Дом человека, через его частную жизнь». Но тут возникает простейший вопрос: что такое история? Не перечень ведь вечно спорных вопросов и наспех подобранных фактов? Да нет, разумеется. История – это подводы Ростовых, из которых с восторгом единственно верного решения выбрасывается семейное добро и на освободившееся место укладываются раненые, это чеченские набеги на деревню, где поселяется Печорин, это Пушкин, рисующий на полях виселицу и подписывающий рисунок: «и я бы мог, как шут, висеть…»

Давайте признаемся: все понятия, так или иначе окрашенные общественным пафосом, то есть история, прогресс, достижения науки, борьба «за» и борьба «против», тускнеют и отдают тошнотворным запахом мертвечины, если они оказываются в одной плоскости с понятием «дом». Они – холодны, неуверенны, шатки, он – полон тепла, долгожданен и прочен. Но если он: «мертвый», как у Достоевского? А если и впрямь: «ледяной», как на шутовской свадьбе, устроенной в 1740 году императрицей Анной Иоанновной? А есть еще дом – сумасшедший, «дом скорби», в котором Мастер, сидя на подоконнике, залитом луною, беседует с бедным поэтом Бездомным. Да, дом бесконечен в своих проявлениях. И его так же не выбирают, как не выбирают родителей. Дом – это судьба. А кто обещал, что судьба будет легкой?


Рекомендации для вас