Это страшно, когда ты должен ненавидеть, но любишь.
Минуту я стоял в прихожей разинув рот, и с моего плаща на пол капала дождевая вода. Я понимал, что должен изобразить на лице гнев, презрение или, на крайний случай, безразличие, но ничего не мог с собой поделать, и все мое нутро ликовало и пело, а сердце колотилось с такой страшной силой, что я был уверен – сейчас прискачут соседи и станут требовать, чтобы я прекратил колотить в стены. В ранней молодости я увлекался психологией, позже зачитывал до дыр Карнеги, и мне казалось, что я вполне научился владеть своими чувствами, во всяком случае, надежно маскировать их бесстрастным выражением лица. Теперь же я с обреченностью понял, что не научился ровным счетом ничему и, что самое главное, – совсем не знаю себя и не могу прогнозировать, когда мои чувства выдадут меня с потрохами.
Мокрый, пропитанный осенним ливнем, с набухшим от влаги воротником плаща, от которого неприятно холодило шею, я стоял в прихожей, и мое лицо полыхало юношеским румянцем, а глаза наверняка рассыпали во все стороны искры восторга. Я стоял и не мог вымолвить ни слова, а на диване, взобравшись на него с ногами, накрывшись пледом, сидела и спокойно взирала на меня Валери.
– Ты? – наконец задал я вполне идиотский вопрос.
– Тебе звонил Борис, – ответила Валери.
– К черту Бориса! – Я стащил с головы шляпу и кинул ее на холодильник. – К чертовой матери все телефонные звонки! Я хочу понять только одно – откуда ты здесь взялась? Валери, у меня белая горячка или ты, как привидение, впорхнула прямо в окно?
Не снимая плаща и ботинок, я вошел в комнату. Она похудела с того дня, как я простился с ней и Глебом на автовокзале, под глазами легли тени, а в уголках прекрасных бледных губ наметились горестные складки. Я подошел к ней, и Валери сжалась, натянула плед до подбородка, словно от меня повеяло арктическим холодом.
– Ключи, – сказала она едва слышно.
– Что – ключи?
– Борис дал мне твои ключи. Я открыла дверь. Теперь сижу. Жду тебя и греюсь.
Я присел у ее ног. Привидение обретало плоть. Все оказалось простым и будничным. Девушка взяла ключи у моего друга, который частенько пользовался моей квартирой для актов прелюбодеяния, открыла ее двумя оборотами по часовой стрелке, села на диван, накрылась пледом и стала ждать меня. Как все обыденно и серо!
