1
На чёрном бархатном покрывале горе–ли четыре свечи. Тихо, как бы шёпотом горели, маленькими язычками, не отражаясь ни в чём, ничего не освещая, кроме скорбного ящика, стоявшего посредине, обтянутого белым и накрытого белым же. Ещё горела индийская курильница, делая воздух тяжёлым и сладким. Всё это – на столе; перед столом стоял старый человек, склонив голову, переплетя пальцы рук. Тёмные гардины были опущены, тишина клубилась, только в саду возникала и смолкала какая-то птица, и опять возникала и смолкала. Человек вздохнул, поднял голову с коротким седым ёжиком.
– Ну, прощай, – сказал он негромко, ибо слышать было некому, он единственный был здесь живым. – Прощай, милая моя, белая, тонкая. Двадцать лет вместе… и утром, и вечером, и руки мои обнимали тебя, и губы впивались, а ты услаждала меня и согревала, ты первой встречала меня и последней провожала ко сну. Я уж и не представлял, что можно будет как-то остаться без тебя – но мир полон случайностей, больших и малых трагедий. А кто может сказать, где кончается большое и начинается малое?..
Наверное, мысль нуждалась в продолжении. Но он отвлёкся. Насторожился вдруг: показалось, что стреляют. Дело привычное, но всё же… Нет, почудилось. Бывает. Да если и стреляли, то не близко. Не на этой улице. Стреляют обычно не свои, местные, а какие-то пришлые, приезжающие для своих разборок. Если тут, например, кто-то решил укрыться от недругов, а его отыскали. Но в последние дни чужих не замечалось. Конечно, почудилось. Нет причин для беспокойства. Во всяком случае, ни в газетах, ни в эфире ничего такого не обещали.
А, собственно, когда и что они обещали, кроме покоя и благоденствия? Нет, проблемные вопросы, конечно, ставились и обсуждались со всей остротой. Например, больная тема абортов: на этот раз – не следует ли установить предельное число прерываний беременности для одной женщины. В прошлом году, одиннадцатом, дискутировали на тему не запретить ли их вообще; однако не прошло, законодателям пришлось сделать шажок назад, теперь спорят об ограничении. Более серьёзных проблем в стране, конечно, нет.
Тут проскользнула усмешливая мысль: а страна-то есть ещё? Или это лишь фантомное представление, как бывают фантомные боли, когда болит нога, на самом деле давно уже отрезанная. Ампутированная.
