Пролог
День у заведующей детского дома Марии Петровны начался обыденно.
Дала разгон старшим воспитанникам, которые ночью устроили потасовку
между собой, взбодрила свой персонал и, закрывшись в своем
кабинете, с грустью подошла к окну и задумалась. Финансирования нет
несколько месяцев, и ей приходилось выбивать деньги с огромным
трудом. И так уже работать остались только те, преданные своему
делу или те которым некуда устроиться на работу. В их небольшом
городке, далеком от большой цивилизации, дела обстояли все хуже и
хуже. Чиновники просто-напросто забыли о необходимости оказывать
внимание сиротам, и никакой помощи, не говоря уже о деньгах, не
поступает. А ведь через месяц ей предстояло отправить в большую
жизнь два десятка ребят. Кем они станут? Куда им податься? Она
чувствовала себя в ответе за их судьбы, вот только практически
ничего не могла сделать. Мария Петровна криво усмехнулась, вспомнив
увиденную утром передачу по центральному каналу. Там большой
московский чиновник вещал с экрана о том, как государство
заботиться о детях и уделяет огромное внимание детским домам. Она
не выдержала и в очередной раз грязно выругалась. Если бы ее
услышал кто-нибудь из персонала или из воспитанников, то наверняка
бы сильно удивился. От Марии Петровны никто и никогда не слышал ни
одного грязного ругательства, она вообще напоминала старой закалки
человека. Возраст у нее был уже пенсионный, но высокая и подтянутая
женщина напоминала командира в юбке. Мария Петровна с глубоким
вздохом опустилась в свое старенькое кресло, и грустно взглянув на
портрет Ильича на стене, вытащила из стола сигареты и закурила.
Некоторое время она задумчиво смотрела на телефон, размышляя кому
бы еще позвонить, чтобы хоть как-то обеспечить молодых ребят.
Потянувшись к трубке, она с досадой уставилась на дверь, в которую
кто-то уверенно постучал.
— Войдите, открыто, — сказала Мария Петровна, и глубоко
затянулась.
— Здравствуйте, — открывая дверь и проходя в кабинет, сказал
мужчина.
— Присаживайтесь, — указала Мария Петровна на стул у стола,
внимательно рассматривая посетителя.
Мужчина уверенно сел на стул и осмотрелся. На вид ему было лет
сорок, вот только увидев глаза своего посетителя, Мария Петровна
вздрогнула. Глаза мужчины карие, и в них плескалась такое понимание
и жизненный опыт, что Мария Петровна усомнилась в первоначальном
выводе о возрасте. Пауза немного затянулась. Гость, осмотрев
кабинет, принялся пристально изучать собеседницу.
