Этим утром Лили проснулась раньше обычного, несмотря на то, что на дворе была суббота и все вокруг еще спали. Не открывая глаз, она прислушалась и поняла что это утро совсем не похоже на другие. Во-первых, стояла непривычная тишина – молчали птицы, молчали собаки и даже с Черных Болот не доносились привычные стоны и рев. Во-вторых (и тут Лили досадливо поморщилась), в комнате кто-то был, и этот кто-то пристально смотрел на нее из угла. Лили совершенно точно знала кто это, мысль об этом и заставила ее скорчить недовольную гримасу – теперь то ее в школе точно засмеют.
– Кип, – сказала она строго. – хватит на меня глазеть!
– Прошу прощения, – донеслось из угла. – я не хотел тебя будить.
Из тени в углу выплыл Кип, ног у него не было и он просто висел в воздухе, слегка покачиваясь. На его лице плавала глуповато-радостная улыбка, а дурацкие заячьи уши на голове сейчас просто висели по сторонам. Он был именно таким, каким она нарисовала его на прошлой неделе на уроке изобразительного искусства. Учительница, госпожа Кутльберг, долго разглядывала рисунок, а потом попросила ее остаться после урока.
– Лили, меня немного беспокоит твое поведение. – сказала она, глядя поверх очков – Ты совершенно оторвана от реальности и не желаешь выполнять задания так, как они того требуют. Я просила нарисовать сказочное животное, а то, что ты нарисовала – это просто мальчик с заячьими ушами. Уж не собралась ли ты обзавестись воображаемым другом? Не поздно ли, в девять лет?
– Но ведь надо же иметь хоть каких-то друзей. – хмуро возразила Лили, хотя и сама считала, что иметь воображаемых друзей в ее возрасте глупо и унизительно.
– Лили, – строго сказала госпожа Кутльберг – если бы ты попыталась, ну хоть немного, быть более общительной и позитивной, то другие дети к тебе бы потянулись! – она сделала паузу. – Почему бы тебе, к примеру, не принять участие в конкурсе на лучший костюм Болотного Существа? Лили промолчала, и только подумала о том, как глупо делать костюм того, что никто никогда не видел, но чего все на всякий случай боятся.
Рисунок остался у госпожи Кутльберг – она сказала, что должна посоветоваться с кем-то по поводу него, но ее слова запали в память и случилось неизбежное – ведь все знают, что если слишком часто думать о воображаемом друге, то он в конце концов материализуется. И вот теперь, Кип висел посреди комнаты глупо улыбаясь и помахивая время от времени длинными заячьими ушами.
