С именем князя Шарля Мориса Талейрана-Перигора (1753–1838) связана целая эпоха. И даже не одна. Королевская власть, Революция, Империя Наполеона, Реставрация, Июльская революция. И всегда, кроме, может быть, самого начала, Талейран умудрялся быть на первых ролях. Часто он ходил по краю пропасти, вполне сознательно подставляя свою голову под удар, но побеждал он, а не Наполеон, Людовик, Баррас и Дантон. Они приходили и уходили, сделав свое дело, а Талейран оставался. Потому что он всегда умел видеть победителя и под маской величия и незыблемости угадывал побежденного. Таким и остался он в глазах потомков: непревзойденным мастером дипломатии, интриг и взяток. Гордый, надменный, насмешливый аристократ, изящно скрывающий свою хромоту; циник до мозга костей и «отец лжи», никогда не упускающий своей выгоды; символ коварства, предательства и беспринципности. Шарль Морис Талейран происходил из старой аристократической семьи, представители которой служили еще Каролингам в Х в. Полученное в детстве увечье (нянька уронила младенца на пол) не позволило ему сделать военную карьеру, которая бы могла поправить финансовые дела обедневшего аристократа. Родители, которых он мало интересовал, направили сына по духовной стезе. Как же Талейран ненавидел эту проклятую рясу, которая путалась под ногами и мешала светским развлечениям! Даже пример кардинала Ришелье не мог подвигнуть молодого аббата на добровольное примирение со своим положением. Стремясь к государственной карьере, Талейран в отличие от многих дворян прекрасно понимал, что век Ришелье окончился и поздно брать пример с этого великого деятеля истории. Единственное, что могло утешить князя, так это посох епископа Оттенского, который принес ему, помимо своей антикварной стоимости, некоторые доходы. Лиловая ряса не особенно мешала епископу развлекаться. Однако за светской чехардой и картами, до которых князь был большой охотник, он чутко угадывал грядущие перемены. Назревала буря, и нельзя сказать, что это огорчало Талейрана. Епископ Оттенский, при всем своем равнодушии к идеям свободы, считал необходимыми некоторые изменения государственного строя и прекрасно видел ветхость старой монархии. Созыв Генеральных штатов подхлестнул честолюбие Талейрана, который решил не упустить шанс и приобщиться к власти. Епископ Оттенский стал делегатом от второго сословия. Он быстро сообразил, что нерешительностью и неумными действиями Бурбоны губят себя. Поэтому, придерживаясь умеренных позиций, он очень скоро оставил ориентацию на короля, предпочтя правительство фейянов и жирондистов. Не будучи хорошим оратором, князь Талейран тем не менее сумел обратить на себя внимание теперь уже Учредительного собрания, предложив передать государству церковные земли. Благодарности депутатов не было предела. Вся беспутная жизнь епископа отошла на второй план, когда он, как верный последователь нищих пророков, призвал церковь добровольно, без выкупа отказаться от «ненужной» ей собственности. Этот поступок был в глазах граждан тем более героическим, что все знали: епархия – единственный источник доходов депутата Талейрана. Народ ликовал, а дворяне и церковники открыто называли князя за «бескорыстие» отступником.
