Шеф-повар Александр Красовский 3

Не сомневаюсь, со стороны, кому-то покажется, что можно только радоваться, узнав, что ты сможешь прожить еще одну жизнь. Но мне сейчас просто хотелось умереть. Шок от произошедшего был слишком силён.

Похоже, мой вид оставлял желать лучшего, потому, что Сережка Грязев беспомощно оглянулся по сторонам, как будто хотел увидеть еще кого-то, а затем просто вышел из помещения. Почти сразу после него в палате появился наш полковой врач.

Если сложить обе мои прошлые жизни, то прошло более ста тридцати лет, как я закончил службу. Поэтому как зовут нашего эскулапа, забыл напрочь. Да и не только его. Как еще Грязева вспомнил, не представляю. Хорошо, что у военных есть звание, и можно обратиться к офицеру просто, товарищ лейтенант.

- Ну, что, сержант, оклемался? – сочувственно спросил тот.

Буря эмоций, бушевавшая в мыслях с момента появления в этом мире, помешала сразу ответить на этот вопрос.

Пока собирался с духом, лейтенант, все еще разглядывая меня, констатировал:

- В общем, товарищ Красовский, хреново ты выглядишь, поэтому поступим следующим образом, сегодня отправляю в госпиталь на обследование двух салаг из весеннего призыва, заодно возьму и тебя с собой. Вижу по твоему хабитусу, что в себя ты еще не пришел. Вот в госпитале коллегиально и решим, что с тобой дальше делать, лечить, или домой отправлять.

Никто у меня согласия спрашивать не собирался и через пару часов я уже грузился вместе с двумя рядовыми в санитарный уазик. Моих возражений никто не слушал, тем более что я действительно чувствовал себя плохо. Дико болела голова, и шумело в ушах.

Въедливый лейтенант заставил нас улечься на носилки, четыре штуки которых в салоне были закреплены по стенкам.

Я, с трудом, забравшись на верхние носилки, прикрепленные под потолком, повернулся к стене и попытался задремать. На нижних носилках устроились двое салаг, счастливых оттого, что у них заподозрили серьезные болячки, у одного ревматизм, а у второго обострение язвы желудка, и сейчас парни вполголоса обсуждали, комиссуют ли их из армии с такими заболеваниями. Я вполне мог бы их просветить в этом вопросе, но было просто не до них.

Сейчас я лежал и думал, как поступить и чем заняться, но в мыслях возвращался к одному, неужели и эта жизнь снова приведет к закономерному финалу – очередному осознаванию себя в палате медсанчасти в мае 1972 года.