Над Зюзюкинском, не жалея сил, светило солнце. Оно жгло неприкрытые затылки жителей города, высушивало траву. Все зюзюкинцы ходили с обгорелыми носами, самыми продаваемыми продуктами были холодное пиво и сметана. Первое жители города потребляли внутрь, а вторую мазали на обгоревшие части тела. Лето выдалось на удивление жарким и солнечным.
Только в немногочисленных парках можно было еще найти спасительную тень. Лавочки вечно заняты, продавщицы мороженого сдавали каждый вечер небывалую выручку. За неимением сидячих мест занимались лежачие, и буквально под каждым кустом шевелился какой-нибудь зюзюкинец.
– Леха, а Леха! – послышалось из-под одного куста.
– Чего тебе?
– Сгоняй за пивом, а?
– А чего сразу я? Вон пусть Шутконесовы сходят, им вдвоем не скучно.
Тот, кого называли Лехой, попытался предложить собеседнику альтернативу, а выражаясь ненаучным языком, перевести стрелки.
– Зато тебе не привыкать.
– Вот еще!
Идти куда-либо, пусть даже за пивом, курсанту Алексею Пешкодралову не хотелось. Ровно три года назад он прошел пешком двести километров, но, во-первых, им тогда двигало очень сильное желание поступить в Школу милиции, а во-вторых, жара была совершенно несравнимая с теперешней. Сейчас никакого сильного желания у Лехи не было, а потому и идти куда-либо он не хотел.
Зато пива хотелось Вене Кулапудову, который и уговаривал Леху старательнее прочих. Вообще, Веня был человеком серьезным и ответственным, в прошлом хулиган и злостный нарушитель общественного порядка, а ныне курсант Школы милиции. Перевоспитавшись, Веня отказался от всех вредных привычек и дурных наклонностей, зато не забыл некоторые знания и навыки, оставшиеся с юных лет. И то, что в жару самая приятная вещь – это холодное пиво, он знал давно, наверное, впитал с молоком матери. Именно поэтому он прилагал сейчас все усилия по уговариванию товарищей.
Близнецы Шутконесовы на самом деле (то есть по паспорту) были Утконесовыми, но буква «Ш» в начале фамилии прицепилась надежно. Однако в такую жару ни на какие шутки их уже не хватало. Вернувшись с очередного патрулирования улиц, они едва смогли дотащиться до тени деревьев и рухнули без сил на землю. Так они теперь и лежали, лишь изредка открывая абсолютно одинаковые глаза и судорожно вдыхая горячий воздух.
Рядом с ними разлегся их сокурсник Федя Ганга. Несмотря на то что папа Феди был родом из далекой и почти неизвестной африканской деревни, сын его переносил жару с трудом, как и любой обычный русский парень. Это несказанно удивляло его друзей, надеявшихся, что хотя бы он сможет в трудных температурных условиях выручать товарищей. При этом ни у кого даже не возникало мысли, что Федя симулирует, в его честности можно было быть уверенным на все сто процентов.
