посвящается памяти моего коллеги и
друга Анатолия Спесивцева
Никогда не скучайте.
Н. E. Зегимель
Вечер 5 сентября 1998 года.
Омск. Торопов
Табачный дым лёгким облачком
поднимался в осеннее небо и таял в ещё не успевшем остыть от летней
жары сентябрьском воздухе. Вольные степные ветры, устав гонять
облака по небесному пастбищу, залетали в лабиринты городских улиц,
с невесомой лёгкостью кружа в вальсе первые опавшие листья, шумно
играя с ними в догонялки по широким омским проспектам, а иногда,
будто устав и передумав, затихали, прячась в подворотнях и
переулках.
Словно дворник-великан незримым,
воздушным помелом, они раз за разом выметали петлявшие между старых
деревьев потрескавшиеся асфальтовые дорожки. Оставшиеся на ветвях
высоких тополей, стройных берез и раскидистых ив зелёные зрители
беззвучно аплодировали. И лишь бесчувственный трудяга-экскаватор,
ничего не смысливший ни в играх, ни в танцах, работал, копая на
месте старого армейского плаца внушительный котлован, в который
неугомонный ветер тут же бросал свои игрушки.
Артём затушил скуренную до фильтра
сигарету и тут же потянулся за новой. В последнее время от
навалившихся проблем он смолил почти непрерывно. Привычным
движением, достав из кармана старой «афганки» пачку «Кэпстона»,
открыл и тут же с досадой смяв, выкинул в беленое ведро. Всё.
Табака больше нет. Впрочем, как и денег. До зарплаты оставалось
тянуть ещё несколько дней. Значит, опять придётся шкулять у
зампотыла - самого денежного человека в части, после
каптёрщика-армянина, конечно. Потому что без курева – совсем
никуда.
Деревянная скамейка, служившая
Торопову курилкой и наблюдательным пунктом, стояла на закрытой до
недавнего времени территории шестнадцатого военного городка Омска,
у входа в единственную уцелевшую казарму. Несмотря на выходной
день, идти ему было некуда и незачем, поскольку он хоть и находился
на дежурстве, но все лампочки и водопроводные краны, кои были в
границах его ответственности, работали исправно. Поэтому он
абсолютно законно наслаждался коктейлем из табачного дыма и свежего
осеннего воздуха. Находясь в то же время на рабочем месте возле
стремительно расширяющегося котлована, вот уже битый час, наблюдая
за работой техники.
Лязгая траками и неимоверно коптя
удушливо-черным солярным выхлопом, старый, весь в пятнах облезшей
желтой краски и мазута угловатый «кирпич» тяжелой гусеничной
машины, переместился вдоль ямы вперед. «А движок у него давно на
капитальный ремонт просится» - машинально отметил про себя Артём,
опытным взглядом оценив цвет и густоту выхлопа. Ковш опустился,
медленно разворотив старую клумбу, бывшую некогда предметом особого
внимания отцов-командиров. Оглушительно гремя и скрежеща ржавым
железом, роняя куски кирпичного бордюра, высыпал грунт вместе с
остатками засохших цветов на растущую кучу поднятой из глубины
глины и строительного мусора.
