Гадкий утенок – вот кем она была.
Ей было всего лет десять-одиннадцать, когда стало понятно, что прекрасная принцесса никогда не вылупится из этого долговязого существа с острыми коленками, рыжими ресницами и крупными передними зубами. Уже тогда она была выше сверстников на полторы головы. А через несколько лет, к десятому классу, ее рост и вовсе зашкалил за допустимый женственностью предел и замер на отметке 185.
Она была тихой, забитой. Сидела на последней парте. Послушно давала списывать первым красавицам в надежде на то, что ей швырнут хотя бы объедки девичьей дружбы, и не обижалась, ничего не получая взамен.
Уродина.
Волосы жесткой проволокой торчали во все стороны. Шея бледная, длинная. Крупные бурые веснушки – как будто по ее лицу кто-то рассыпал порченый горох.
Ее возможное счастье было соткано из сотни досадных «если бы». Ах, если бы она была баскетболисткой, чемпионкой – тогда никто бы не посмел выдразнивать ее отмеченные медалями и кубками габариты! Но она была неловкой, медлительной, неповоротливой – на радость окружающим, сшибала углы и путалась в собственных конечностях. Ах, если бы она жила в Москве – говорят, высокий рост там ценится как элемент породистости! Но нет – она родилась в небольшом сибирском городке N, где ей свистели вслед, а она делала вид, что не обижается.
Ее самосознание было огранено вечными насмешками, полным мужским игнором, неприятным заспинным шепотком и обидными прозвищами, которыми награждали ее одноклассники. Коломенская верста, клоун, теть-достань-воробушка, пожарная каланча, годзилла…
И кто бы мог предположить, что однажды эта коломенская верста, страшилище № 1, нелюдимая бука, клоунски рыжее недоразумение природы станет признанной красавицей, подчинившей полмира своему капризному эго? Кто бы мог вообразить, что этой дылде будут принадлежать лучшие брильянты Tiffany и лучшие пенисы Манхэттена?!
Вот уж правда – неисповедимы подлунные пути…
Шестнадцатилетняя Алена Соболева и предположить не могла, какую роль сыграет в ее жизни тот душный июльский день. Ничего особенного в нем не было – понедельник как понедельник. То было ее последнее длинное лето. Впереди – десятый школьный год, после которого предстояло впрячься в лихорадочную взрослость – выпускные экзамены и вступительные, сессии, лекции, хронический недосып и нервный гастрит, работа, в лучшем случае обрамленное первой любовью замужество, подгузники, корь, ветрянка, взятки, чтобы отпрыска в лучшую школу приняли…
