О нас никто
не знает. Нас просто нет.
Мы – не
имеющие ни имени,ни
прошлого.
Есть только
настоящее.
Но горе тому, кто нарушит Приказ.
Взяв объект в коробочку, пятеро воинов шли по
длинному коридору. Предосторожность себя оправдывала.
Сопровождаемый – один из бойцов подразделения, о котором ходили
легенды. Это не просто солдаты, а машины для убийства. Их
использовали только в экстремальных условиях и для выполнения,
казалось, невыполнимых задач. Каждый боец спецподразделения прошёл
специальную подготовку. Это звучит сухо, но в отобранных и
обученных с раннего детства детях, довели до невероятных
показателей выносливость, ловкость, скорость, а главное – научили
анализировать обстановку. Если сформулировать одной фразой, то их
учили любыми способами выполнить поставленную задачу.
Их мало. Менее сотни. Но они – элита элит гвардии
Горгогоханской Империи. И сейчас одного из представителей славной
гвардии вели не на допрос, а на суд. Его ожидал военный
трибунал.
Дверная заслонка медленно поползла вверх и впустила
конвой внутрь тускло освещённого зала. Посередине невысокий
постамент, куда на жёсткое кресло усадили объект сопровождения.
Освещение медленно стало нарастать и когда достигло своего
максимума, громогласный доносящийся отовсюду голос,
провозгласил:
– Встать! Суд идёт!
Из противоположного дверного проёма вышли пятеро
облачённых в бесформенные балахоны. Они расселись за массивным
столом и голос вновь провозгласил:
– Охрана свободна! Заседание пройдёт по специальной
процедуре. Без присутствия посторонних.
– Ваша Честь и Совесть, подсудимый опасен и… –
возразил старший конвоя, но его оборвали на полуслове.
– Исполнять, тегеме́н[1]!
Мгновение колебаний. Понизить капитана до сержанта!
Но командир конвойной группы стерпел. Не в его праве перечить
Военному трибуналу.
– Командир Глен, – когда в зале кроме состава
Военного трибунала и одиноко стоявшего в центре зала никого не
осталось, заговорил один из судей. – Вас обвиняют в неисполнении
приказа, нарушении воинской дисциплины и оскорблении старшего по
званию. Что скажите в своё оправдание?
– Не виновен, – поднимая голову, впервые за долгие
годы услышав своё, данное при рождении имя, произнёс одиноко
стоявший посреди зала. Находясь под действием психотропных средств,
он оставался в сознании и адекватно воспринимал обстановку.
Окутывающие его силовые поля не давали, как и подобает солдату
выпрямить спину, встречая смерть, но его волю не сломали, и он
упорно сквозь зубы тихо повторил:
