Пора между волком и собакой… Так назывался в давние времена тот сумеречный час, в который на двадцатом этаже сталинской высотки на Котельнической набережной Москвы началась эта необычайная история. В просторной комнате с высокими, занавешенными тяжелыми красными портьерами окнами было темно. Света семисвечника, мигавшего огоньками на круглом столе в центре помещения, не хватало, чтобы разогнать мрак, сгустившийся у стен: они были тоже выкрашены в красный цвет, но в темноте казались бордовыми, словно запекшаяся кровь. Другой мебели, кроме небольшого круглого стола, в комнате не было.
Над столом низко склонились двое – мужчина и женщина в черных, не стесняющих движений балахонах, похожих на одеяния средневековых алхимиков. На столешнице лежал ветхий папирус, покрытый красными письменами, рядом сверкали лезвия двух узких, бритвенной заточки стилетов. В руке мужчина держал дорогую, инкрустированную перламутром черную трость с серебряным набалдашником в виде головы дьявола.
По-видимому, мужчина и женщина участвовали в каком-то ритуале. Они были уже немолоды, но все еще очень красивы. Голубые и холодные глаза женщины, ее белокурые волосы, идеальной лепки, как у восковой куклы, черты резко контрастировали с яркой восточной внешностью мужчины. Глаза у него были такие черные, что не видно было зрачков. Его выразительное лицо, увидев однажды, невозможно было забыть – такой угрюмой и дикой была эта красота.
С одной стороны, эти двое противоречили друг другу, словно лед и пламя, а с другой – странным образом дополняли, как взбитые сливки – черный кофе. Да, они выглядели именно парой единомышленников: было ясно, что между ними существуют тонкие, невидимые связи…
Рядом со столом на черном лаковом полу, в центре нарисованной мелом пентаграммы, застыли две небольшие конические птичьи клетки, накрытые шелковыми платками – черным и белоснежно-белым. Между клетками лежало полированное серебряное блюдо, в котором отражались язычки пламени высоких свечей.
– Мы разбудили ее! – прервал молчание мужчина. – Пора, Нора…
Женщина рассмеялась. Это был необычный смех, такой низкий, что казался у этой красивой женщины чужим.
– Да, да… Сейчас, Нугзар!
Воздух в комнате был перенасыщен электричеством, словно перед грозой, когда вот-вот должен грянуть гром. Нора и Нугзар подняли руки над столом, между их ладонями возник небольшой шар, вначале полупрозрачный, как дым, но с каждой секундой он становился все более плотным и блестящим, пока не стал похожим на большую приплюснутую каплю ртути.
