Осенний лес вкусно пах листвяной прелостью и грибами. Небо
пасмурно обложило тучами. Воздух влажен, что и не удивительно:
ближайшее отсюда село называется ««Мокрое»». А народ наш просто так
названий не даёт. Но зато тут хорошее грибное место. Хотя и осень,
но еще тепло и не дождливо. Самая грибная погода. Я сюда уже лет
десять езжу за грибами. Летом на засушку. Осенью на засолку.
Бросаю машину недалеко от асфальтового шоссе, что идет от
Смоленского тракта к бывшему совхозу, куда меня еще студентом
гоняли ««на картошку»», и прямо топаю по недостроенной дороге к
садовому кооперативу. Дорогу эту начали и забросили в середине
девяностых. Садовое товарищество было от какого-то медицинского НИИ
– откуда у медиков деньги, когда всё в
разы подорожало кроме зарплат. Тройка торопыг успела поставить себе
садовые домики на бывшем пахотном совхозном поле, поделенном на
участки по десять соток, а остальное поле так и зарастает
редколесьем. Кому нужно всё это без нормальной дороги? А по этому
безобразию на ««пузотёрке»» не проедешь. Не у всех же ««Хантеры»»
или «Нивы»». Не говоря уже о навороченных иномарках –
проходимцах.
Ухожу пешком по этой недодороге до несостоявшегося садового
товарищества и обратно вдоль ней же, только не спеша и уже по лесу.
Пока до машины дотопаешь, две корзины с верхом отборных грибов. И
домой, добычу перерабатывать. Много ли одинокому пенсионеру надо?
Так. Зимой прокормиться, полакомиться. Заодно по лесу прогуляться.
Провоздухаться. Хоть раз в год.
Всё как всегда было, пока не наткнулся
я на откровенный криминал. Мужика лет так сорока кто-то привязал к
дереву, руками распяв за ветки. Нормального с виду мужика, хоть и
раздетого почти догола. Тело чистое, без татуировок.
Причёска короткая, лица не видно – голова
упала на грудь. Кожа на пузе поцарапана чем-то острым. Следы от
ожогов мелкие как от сигарет. Ужаснах, одним словом.
Бросил корзинки, и грибным ножиком стал пилить сыромятные
ремешки, которыми мужика к дереву привязали. Пилить было тяжело,
хотя нож грибной перед выходом я всегда точу. Но перепилил: сначала
ноги, примотанные к стволу, потом руки, примотанные к ветвям.
Тяжело было. Вторую руку освобождал, держа мужика на себе, на
плечах – у того ноги от земли были примотаны на высоте сантиметров
сорок примерно. Если не придержать, руку точно бы ему
покалечил.
