Сухой летний ветер обволакивал мужчину, донося такой
любимый аромат его женщины, смешанный с запахом молодого волка. Зверь внутри
него рвал и метал от злости и ревности, желая выбраться наружу и уничтожить
соперника, посмевшего прикоснуться к его паре, а человек испытывал чувство глубокой
вины перед молодым самцом. Незрелый волчонок, скорее подросток, нежели мужчина,
еще только учащийся контролю над своим зверем, подвергся сексуальной агрессии
со стороны взрослой женщины. Вот только его животному доводы рассудка были чужды.
И мужчина давно бы лишился своего контроля, если бы не опасность, нависшая над
его самкой. Опасность, причиной которой была она сама.
Темноволосая женщина стояла на краю крыши. Ветер
трепал ее волосы и легкую ткань ночной рубашки. Ее кожа была неестественно
бледной, а ладони исцарапаны до крови. В руках она изо всех сил сжимала его
пистолет, который должен был быть надежно запертым в сейфе. Направляя дуло
своей дрожащей рукой прямо на него, она лихорадочно дышала. Его бета и маршал
стояли позади него, готовые к любому повороту событий, но первоочередной их
задачей была защита своего альфы.
– Я ненавижу тебя, Алек Кепшоу! Боже, как я тебя
ненавижу! – кричала ему в лицо обезумевшая женщина.
Ее прекрасные карие глаза, сейчас наполненные
беспредельной яростью, злобой и отчаянием, горели безумным огнем, заставляя
сердце мужчины леденеть в груди.
– Милая, пожалуйста… – спокойно начал говорить Алек,
хотя это спокойствие давалось ему с большим трудом, но он не хотел давить на
нее своей силой альфы, заставляя подчиниться и тем самым, возможно, полностью
ломая ее волю.
– Ты животное! Монстр во плоти! И я теперь такая же… –
голос женщины сорвался, переходя в хрип.
– Химена, пожалуйста, спускайся оттуда, – умасливал
он, – мы все решим, я обещаю.
– Это невозможно решить! – снова взорвалась она. – Я
все еще чувствую его запах на себе, все еще желаю снова ощутить его внутри. Я –
животное, гребаное животное, и это ты сделал меня такой!
– Химена, я приказываю! – зарычал Алек, видя, как утекают
сквозь пальцы драгоценные минуты ее благоразумия. Еще чуть-чуть и безумие, что
поразило его пару, станет уже необратимым и он навсегда потеряет ее.
– Да кто ты такой, чтобы мне приказывать?! – прозвучал
в ответ злобный рык, сразу же перешедший в истерический хохот. – Не действуют
на меня твои узы, альфа. Не действуют, слышишь меня?! Я не принадлежу тебе! Ты
никто для меня! Никто!
