«Молодое, здоровое тело и скорбный разум - к скорым
неприятностям»
Вы когда-нибудь приходили в себя от того, что вас с размаху
ударили ногой по лицу? Скорее всего нет. Наверняка вы просто не
попадали в такую ситуацию – вас не лишали сознания чтобы потом
приводить в чувство с помощью «внесения замечаний ногой в голову».
И это правильно, похвально и вообще достойно подражания. Но мне в
тот момент было не до размышлений – в голове крутились лишь два
вопроса: «какого хрена» и «что за смертник на это решился».
Я точно помню, что лёг спать совершенно один в своём доме – и
вот лежу на чём-то твёрдом – явно не на своей любимой постели.
Между этими двумя событиями нет ни малейшего воспоминания, словно
кто-то выключателем щёлкнул. На сон это всё тоже не похоже. Песок
скрипит на зубах, в бок упирается что-то твёрдое и ребристое, в нос
шибает запах сырой земли и едкого пота. И настоящий град ударов –
лупят меня со всех сторон. Но как-то без огонька, слабо, почти
нежно. Только последний прилетевший от кого-то привет точно в
переносицу завёл хороший хоровод искр и пятен перед глазами.
Я прикрыл голову руками. Чисто инстинктивно – удары не наносили
мне ощутимого вреда. Чувствовалось это так, словно меня мутузила
толпа шестилеток. Пора бы уже с этим закончить, поигрались и хватит
– нужно прекращать балаган и разобраться, какого черта вообще
произошло и почему я здесь. Где бы это «здесь» не находилось.
Разлепить слезящиеся от солнечного света глаза оказалось не так
уж и просто.
Вот только вместо банды чумазой малышни меня окружали вполне
себе респектабельные люди. Можно даже сказать почтенные мужи.
Правда одеты они были… Классические костюмы из гладкой ткани
коричневых, серых и голубых оттенков, двубортные пиджаки,
начищенные ботинки с перфорацией (с ними я познакомился особенно
близко) и самое главное – фетровая шляпа-федора завершает образ
итальянского гангстера начала двадцатого века. Шик и трепет.
И дубасили они меня от души – с оттяжкой, целя в голову или по
почкам. Вид бьющих с размаху плотных мужиков – не каких-нибудь тебе
томных юношей, а габаритных дядей с перекошенными от злости лицами
и ощущения того, насколько их удары слабы вгоняли в дикий
диссонанс.
— Эй, мужики! — только я хотел поинтересоваться причинами
избиения, как мой голос не на шутку встревожил меня. Вот хоть
убейте, но это не мой голос!
