– Хочешь выпить?
– Да, – сказала она, рассматривая календарь. И упрямо оттопырила губу: – Только не эту дрянь. В ней привкус песка. Или пыли.
– Но это придает вину своеобразный оттенок. Это самое вкусное, что есть на Марсе.
– Я согласна на самое невкусное, что есть на Земле.
Лейя упрямо наклонила голову.
Она разглядывала талисман.
Вечный календарь – вот что это было.
Пластиковый лист с фосфоресцирующими цифрами, всегда живыми, и с изображением белой хризантемы, на которой застыла взлетающая радужная бабочка. Календарь был рассчитан на вечность. Значит, радужная бабочка обречена была взлетать вечно.
– Ненавижу Марс. Ненавижу луну, которая дважды всходит за ночь. Молчи, не говори не слова! – предупредила Лейя. – Да, мы на Марсе. Да, мы добрались до мертвых морей. Да, мы плывем на гравитационной барке. Но на гравитационной и воды под нами нет! Только пыль, лед, пески! Севр, я сойду с ума! И еще этот марсианин на носу барки. Их же нет, они давно вымерли. Ты же не будешь спорить? Марсиане вымерли миллион лет назад. И моря высохли. Мы нигде не видели ни капельки воды, только пески и пыль. Планета обмана! Здесь ничто не соответствует своим названиям. Ну почему, – взмолилась она, – называют морями промерзшие мертвые долины пыли?
– Не говори о пыли.
– Почему? – она опять выпятила губы.
– Потому что надо успеть пройти канал Хирхуф прежде, чем пылевое облако нас накроет. Оно сейчас на южной подошве Олимпа и движется в нашу сторону. Если утром мы не войдем в бухту Сет, мы можем застрять надолго. Пожалуй, я бы не прочь… – он хищно облизнулся: – Но ты, кажется, нервничаешь?
…вход в бухту Сет опознаётся по резко разрезанной проливом береговой линии, поросшей смешанным лесом. Иногда у берегов наблюдаются буруны, однако подводных опасностей не обнаружено. Затонувшая барка лежит на дне к западу от устья реки Нейи…
– Этот марсианин… Наш лоцман… Он, правда, считает, что ведет барку по воде?
Севр кивнул.
Он не хотел ссоры.
– Это мы с тобой ничего не видим, – объяснил он, стараясь говорить ровно. – Для нас все вокруг – только развалы мерзлых камней, сухие русла, мертвая тень Олимпа. Но лоцман видит. Он ведет настоящую барку по настоящему каналу. Он ориентируется по деревьям, спускающимся к воде. Смотри, как он напряжен. Он знает все опасности и загадки этих мест. Почему ты нервничаешь? – все же не удержался Севр. – Ты прилетела с Земли. Пустое пространство тебя не остановило. А ведь пустоту пространства представить трудней, чем воду, льющуюся по мертвым камням Марса. – Он улыбнулся, смягчая свои слова. – Ты сама хотела увидеть вечного Лоцмана. Ты мне уши прожужжала на Земле, так сильно тебе хотелось увидеть последнего марсианина. Ну вот, теперь ты его видишь. Так зачем же нервничать?
