Мне легко рассказывать о путешествии Мерсье и Камье, потому что я был с ними все время.
Физически это было совсем несложное путешествие, без морских плаваний, без перехода границ, по не очень пересеченной, хотя местами и пустынной местности. Мерсье и Камье все время оставались у себя дома, им выпала эта неоценимая удача. Им не надо было с большим или меньшим успехом входить в соприкосновение с чужими обычаями, странным языком, причудливыми законами, климатом и кухней, среди пейзажа, в смысле сходства имеющего очень мало общего с тем, к которому они были приучены сначала в юном, а затем в зрелом возрасте. Погода, хотя часто и не щадила их (но они к этому привыкли), никогда не преступала пределы разумного, то есть того, что если и не без неудовольствия, то хотя бы без опасности для себя может перенести местный житель, подобающим образом одетый и обутый. Что до денег, то, не имея возможности путешествовать первым классом или останавливаться во дворцах, они все же располагали достаточными средствами для проезда туда и обратно, чтобы не стоять с протянутой рукой. Итак, можно утверждать, что с этой точки зрения они были в благоприятных условиях – более или менее. Им приходилось бороться, но меньше, чем многим, меньше, чем большинству людей, которые уезжают, гонимые какой-либо нуждой, иногда очевидной, иногда неявной.
Они долго советовались между собой, перед тем как пуститься в дорогу, и со всем хладнокровием, на какое были способны, взвешивали преимущества и неудобства, которые могли проистечь для них из этой затеи. Жизнь представала перед ними то в черном, то в розовом свете. Единственное убеждение, которое они вынесли из этих споров, было то, что бросаться очертя голову навстречу приключениям не следует.
Камье пришел на свидание первый. Это значит, что, когда он явился, Мерсье не было на месте. На самом деле Мерсье опередил его на добрых десять минут. То есть первым на свидание пришел не Камье, а Мерсье. Он терпеливо ждал пять минут, держа под наблюдением все пути, которыми мог прибыть его друг, а потом ушел прогуляться примерно на четверть часа. Камье, в свой черед, не обнаружив Мерсье, пять минут прождал и пошел немного пройтись. Через четверть часа он вернулся на место встречи и стал искать глазами Мерсье, но напрасно. И это понятно. Ведь Мерсье, терпеливо прождав на условленном месте еще пять минут, пошел, по его излюбленному выражению, размять ноги. Итак, Камье спустя пять минут тупого ожидания опять ушел, сказав себе: может, я наткнусь на него на одной из соседних улочек. В этот самый миг Мерсье, вернувшись после своей недолгой прогулки, которая на сей раз продолжалась минут десять, не больше, увидел удаляющийся силуэт, в утреннем тумане смутно напоминавший Камье, причем это и в самом деле был Камье. К сожалению, силуэт исчез, словно сквозь мостовую провалился, и Мерсье вновь расположился на отдых. Но спустя пять минут, что уже явно начинало входить в обыкновение, он снялся с места, ощущая потребность подвигаться. И какова же была наконец их радость в решительный миг, радость Мерсье и радость Камье, когда после соответственно пяти и десяти минут тревожного безделья они одновременно вышли на площадь и столкнулись нос к носу – впервые с предыдущего вечера. Это случилось в девять часов пятьдесят минут.
