Огни рампы медленно гасли, постепенно погружая зал в полумрак. По рядам зрителей пронесся шелест трепетного предвкушения, шорох закрываемых программок. А затем зал замер, все выжидательно уставились на сцену, пока еще закрытую тяжелым бархатным занавесом. Но вот из оркестровой ямы раздались первые вступительные такты музыки, зрители вздохнули свободней и позволили себе слегка расслабиться. Действие началось, теперь можно спокойно сидеть в мягком кресле и наслаждаться представлением.
Но в зрительном зале сегодня был один человек, который пришел сюда не из любви к высокому искусству. И этим человеком, выпадающим из общей массы театралов, была рослая блондинка с густой гривой вьющихся волос, пышными формами и решительным взглядом из-под чуть нахмуренных бровей. Звали ее Маришей. Заядлой театралкой она никогда не была, и посещение театра в ее жизни было событием исключительным.
– Когда же они начнут? – нервно пробормотала она, таращась на пустую сцену. – Если у них времени навалом, то у меня его вовсе нет.
Она посмотрела на часы – действие уже давно должно было начаться. Ан нет! Занавес, правда, подняли, но никто из актеров пока что не торопился успокоить нетерпеливо ерзавшую на своем стуле Маришу. Юбка ее выходного платья буквально трещала от соприкосновения с бархатной обивкой. Но девушка ничего не замечала. Впрочем, Маришу можно было понять. Она пришла на спектакль исключительно по просьбе своей очень хорошей знакомой, играющей сегодня. А так ноги ее не было бы в этом театре.
Почему? Да потому, что ее ждал потрясающий, сногсшибенный брюнет, с которым Мариша познакомилась только вчера. Он томился, предвкушая их встречу, о чем сообщал Марише, присылая ей ежечасно по коротенькой эсэмэске. Но увы, взять его сегодня с собой в театр Мариша не могла, ведь она пришла сюда не развлекаться, а, как уже говорилось, по делу.
– Умоляю, приходи! – заклинала Маришу Галина – та самая ее хорошая знакомая и по совместительству актриса Театра драмы, в зрительном зале которого сейчас и изнывала от нетерпения Мариша. – Завтра после спектакля все решится. И ты мне нужна для морального подавления.
– Вот уж не думала, что ты так ко мне относишься! – надулась Мариша. – Когда это я тебя подавляла?
– Ой, Маришечка! Ты не поняла! – заволновалась Галина. – Ты будешь подавлять не меня, а нашу приму!
