Век движущихся картинок

Как ни странно, но мнение о том, что золотой век уже был и закончился, широко распространено. И веком этим называют век девятнадцатый.

Неудивительно услышать подобное в России, в стране, каждые двадцать – двадцать пять лет (срок воспроизводства поколения) переживавшей очередную «эпоху перемен», по горло завязающей в каждой мировой войне и превратившейся в площадку для всех социальных экспериментов. Не может быть счастливым общество, где всякое новое поколение отрицает идеалы своих отцов – начисто, без остатка, ведь даже семидесятилетний коммунистический эксперимент легко дробится на три совершенно разные эпохи. Невозможно умиротворенно смотреть в прошлый, двадцатый век, где каждое поколение твоих предков перемалывалось в жерновах истории… Впрочем, многие ли способны проследить свою родословную дальше дедов? Вольно или невольно, но будущее свое мы представляем лишь на основе прошлого. Для того чтобы провести линию жизни в грядущее, мы нуждаемся хотя бы в двух реперных точках, и если одну, в настоящем, представляем ясно, то вторая неизбежно поставлена на зыбкую почву непредсказуемого прошлого. Вот и пойми, что ждет тебя: очередная революция, очередная война или очередная смена всех правил игры в жизнь.

Ну, ладно мы-то… Всепланетное чудо, назидание для бунтующих маргиналов, страна аутовивисекторов. Но ведь и в благополучной Европе, и в сытенькой Северной Америке, и в удачно расположенной Австралии – та же картина. Век девятнадцатый, легко и радостно встретивший двадцатый, никуда не ушел. Он все так же привлекателен и благостен.

А что в литературе, что в нашем зеркале жизни? Трудолюбивые производители женских романов охотно размещают страстных героинь на рубеже девятнадцатого-двадцатого веков, писатели-фантасты рисуют ностальгические картины «жюльверновских» миров, все так же популярны Холмс и Ватсон… а заглянитека в книжные рейтинги… чу! кто там, в верхних строчках? Акунин, и кажется мне, что не только из-за литературных достоинств, но и за притягательное время действия. Даже весь наш постмодернизм, копни его поглубже, покажет свои декадентские корни.

Сто лет – это совсем немного. Мы можем улыбнуться восторгам вековой давности – и по поводу волшебной силы электричества, и по поводу схваток диких и дрессированных бацилл. Прочитав о кровавых войнах и гонке вооружений в девятнадцатом веке, улыбаться уже не хочется. Век двадцатый, век прошедший, слишком уж наследил красненьким по планете, чтобы счесть его веком золотым. Но столь ли безоблачным был век девятнадцатый и для мира, и для нашей страны? Конечно же, нет. Если уйти от оптимистичной новогодней статьи, от имен поэтов и верст железных дорог – нет. Террористические акты, почти пятьдесят лет Кавказской войны, промышленный кризис и голод, территориальные приобретения – и тут же потери, международные конфликты, эпидемии, недоступность образования для беднейших слоев населения… порой повторение событий доходит до фарса – как было с отменой крепостного права в девятнадцатом веке и разрешением крестьянам получать паспорта в двадцатом… о каком же веке мы говорим? И в чем же дело? Почему история, идущая по банальнейшей спирали, издали выглядит столь благостно? Только ли из-за пелены времени?