Посещение больницы

Двадцать шесть лет назад во втором родильном доме города Х… женщина по имени Светлана родила двойню. Она не сообщила, кто был отцом детей. Родственников женщина по имени Светлана не имела. Оба ребенка родились уродами. Один из них скончался на шестой день, зато второй казался вполне здоровым. Его уродство было заметно только тогда, когда он кричал, смеялся или сосал грудь. В его рту был змеиный язык.

Врачи не нашли никаких других отклонений, но сказали, что операция противопоказана из-за черной пигментации языка. Любая пластическая операция или удаление могли вызвать рак. Женщина по имени Светлана пятнадцать лет воспитывала ребенка, а потом умерла. Еще два года Вадим прожил в детском доме. За эти два года он научился в совершенстве играть в карты. У него оказался врожденный талант к картам. В детдоме все жили весело и дружно. Почти у каждого была какая-нибудь неприятная болезнь, но никто не вспоминал об этом. Вадим привык почти не открывать рта во время разговора и держать язык оттянутым назад. Еще он научился говорить гораздо лучше и правильней большинства других людей. Врач, наблюдавший его, сказал, что это реакция гиперкомпенсации: каждый, мол, чтобы скрыть недостаток, создает на его месте избыточное достоинство.

Вадим учился в обычной школе. Вначале его не любили за привычку говорить сквозь зубы, но потом стали уважать, потому что он не прощал обидчикам. Иногда он защищал слабых, а иногда начинал издеваться над друзьями просто от скуки. Еще он был очень умен – женщина по имени Светлана заставляла раньше его читать по книжке в день – тоже реакция гиперкомпенсации, потому что сама Светлана была почти неграмотна. Змеиный язык был небольшим и лет до двадцати почти не мешал. С ним можно было даже целоваться, не разжимая зубов. Правда, чтобы держать его всегда скрытым, требовалась постоянная волевая сосредоточенность, особенно во время еды. Во время еды Вадим становился таким напряженным, что это иногда замечали, но не могли понять причины и вскоре забывали. Еще труднее было пить – пить Вадим мог только в одиночестве или отвернувшись от всех; однажды он чуть было не сорвался на одной из школьных вечеринок (Юля ахнула, взглянув на его рот, но Вадим убедил ее, что ей просто показалось). С тех пор он стал жить, по мнению друзей неинтересно: он не ходил на вечеринки и совсем не пил спиртного. Последнее обяснялось просто: он не смел потерять над собой контроль.