– Узник, поведай мне, кто вверг тебя в оковы?
– Мой повелитель, – сказал узник. – Я думал, что превзойду всех в мире богатством и могуществом, и за— таил в своей сокровищнице всю казну моего повелителя. Когда сон одолел меня, я лег на ложе, уготованное моему господину, и, пробудясь, увидел, что я узник своей собственной сокровищницы.
– Узник, поведай мне, кто сковал эту несокрушимую цепь?
– Я сам, – ответил узник, – я сам сковал ее так заботливо.
Я думал, что моя непобедимая мощь покорит весь мир, а я один буду свободен. И денно и нощно работал я над цепью, раскалял ее в пламени и осыпал жестокими, тяжкими ударами. Когда же, наконец, работа была кончена и звенья были связаны несокрушимо, я увидел, что она сдавила меня самого.
Ты создал меня бесконечным, такова твоя воля. Этот бренный сосуд ты опустошаешь непрестанно и опять наполняешь новой жизнью.
Эту маленькую свирель из тростника ты носил по холмам и долинам и играл на ней мелодии вечно новые.
От бессмертного прикосновения твоих рук мое слабое сердце переполняется радостью и рождает слово неизреченное.
Твои несметные дары нисходят только на эти маленькие, маленькие руки. Века проходят, но ты все изливаешь их, и все еще есть для них место.
Когда ты повелеваешь мне петь, мнится, что сердце мое разорвется от гордости; я гляжу на лицо твое, и слезы выступают на глазах у меня.
Все горести и тревоги моей жизни претворяются в сладкую гармонию – и дух мои развертывает крылья, подобно радостной птице над морем.
Я знаю, что песнь моя угодна тебе. Я знаю, что могу предстать пред тобою только с песнью.
Я касаюсь краем широко раскинутого крыла моей песни стопы твоей, которой никогда не дерзнул бы достигнуть.
Опьяненный радостью песнопения, я забываюсь и называю тебя другом, тебя, моего господа.
Я не знаю, как поешь ты, наставник! Я слушаю в безмолвном изумлении.
Свет твоей песни озаряет мир. Дыхание твоей песни льется по небесам. Священный поток твоей песни разрушает все преграды и несется вперед.
Мое сердце жаждет соединиться с твоей песнью, но тщетны усилия моего голоса. Я жажду слова, но слово не претворяется в песню
– и я вскрикиваю в отчаянье. Ах, ты опутал мое сердце бесконечными сетями твоей песни, наставник!
Жизнь моей жизни! Я всегда буду пытаться сохранять в чистоте свое тело, зная, что на всех членах моих – твое живительное прикосновение.
